Аурика рассмеялась, довольная собой, и отошла, а Дана продолжала барахтаться на полу. Ни пациенты, ни санитары не обращали на нее внимания, они просто обходили ее стороной. В маленьком царстве Аурики Карнаж не было жалости.
Держась за лавку и стол, Дана кое-как сумела подняться на ноги. Ну а дальше что? Она прекрасно знала, что первый же шаг без опоры приведет к новому падению. Впрочем, здесь она тоже не была в безопасности. Пока ее просто шатало из стороны в сторону, и она не знала, когда потеряет сознание. Но потеряет – это не может длиться вечно.
Будет ли она помнить Амиара, когда проснется? Или хоть кого-то из своих друзей? Или саму себя?
Она должна была запомнить. Дана сейчас была не в том состоянии, чтобы все продумать, приходилось импровизировать. Она столкнула на пол стакан, из которого пила, и позволила себе снова упасть. Со стороны это наверняка смотрелось случайностью, и Аурика, даже продолжая наблюдать за ней, вряд ли что-то заподозрила.
Набрав пригоршню осколков, Дана забралась под стол, забилась подальше и закатала рукав больничной рубашки. Она не представляла, что однажды ей придется совершить такое, но темнота, сгущавшаяся в ее глазах, не давала сомневаться или медлить перед страхом боли. Она выбрала осколок потоньше и принялась за дело.
Боли, как ни странно, не было. Наркотик Аурики притупил ее чувства, и теперь она почти завороженно наблюдала, как на ее коже появляются алые полосы. Они получались неровными, сильно кровоточили, мешая писать дальше, но буквы, сложившиеся из этих линий, все равно можно было прочитать.
«Помни» – вот и все, что у нее получилось, слово, пометившее, как клеймо, внутреннюю сторону ее предплечья. Это слово было ею самой, кластерными мирами и Амиаром, было всем, за что она сражалась.
Дана понятия не имела, будет ли этого достаточно, когда она проснется. Больше она ничего сделать не могла: темнота наконец победила, отняв остатки ее сознания.
– Я, понимаете ли, страшно далека от событий кластерных миров, – очаровательно улыбнулась ему Леди белая змея, обнажая ряды тонких клыков, похожих на иглы. – Я попала сюда давно… Не знаю когда. Предполагалось, что я никогда не выйду, поэтому какой смысл интересоваться новостями?
Плутон прекрасно знал, что за ее очарованием, за ее вежливостью, граничащей с робостью, на самом деле скрыто пламя ярости. Женщина-рептилия, изящно свернувшаяся на холодной земле, была способна разрывать людей на части за считанные секунды. Ее белоснежная чешуя, залитая свежей кровью, наверняка была страшно хороша. Плутон надеялся, что однажды ему доведется увидеть это.