А теперь она уже не могла увидеть ничего. Если бы Роувен верил в карму, он признал бы случившееся с Рошель ее работой.
– Меня казнят? – равнодушно поинтересовалась Рошель. – Если да, то хотелось бы поскорее.
– Тебя мучает ожидание смерти?
Она низко опустила голову, на ее щеках вспыхнул болезненный румянец.
– Меня мучают мои собственные воспоминания, лорд Роувен. Да и зачем тянуть? У вас война, а по закону военного времени вы можете не затягивать с судом. Да хоть сейчас меня убейте – и никто вас не осудит, вот правда! Разве я этого не заслужила?
Однако Роувен вышел из комнаты, так и не сумев дать ей ответ.
Это был суровый мир, где жизнь существовала не благодаря его покровительству, а вопреки всему. Мир, где не было ни единого растения, ни единого светлого цвета, только камни – черные, серые и бурые. Одни из них были творением природы, другие же остались от в прошлом величественных зданий: их стены, их крыши, перекрытия между этажами. Неподалеку валялось то, что могло быть металлом или деревом, а ныне превратилось в горы гнили.
День здесь сливался с ночью. Разница между ними была, и время шло по привычному кругу. Однако различить это не всегда удавалось, потому что небо было затянуто сплошной пеленой облаков, то и дело вспыхивавших красным сиянием. Иногда из них вырывались молнии, громыхал гром, и на мертвую землю проливалась стена ливня. Иногда буря приносила один лишь ветер, который завывал, как голодный зверь, и поднимал в воздух колючие облака песка и пыли.
Это был мир после смерти, уже разрушенный и просто не способный на восстановление. Люди, пожалуй, и не смогли бы дышать его ядовитым воздухом. Казалось, что такой кластер можно только уничтожить, что нет ни единой причины сохранять его.
Но причин хватало, и главной из них стало то, что в этом каменном остове цивилизации сохранилось достаточно энергии, чтобы он существовал еще не одну сотню лет. Он не мог поддерживать жизнь – зато отлично поддерживал магию, и этому быстро нашли применение.
Так у кластерного мира, названного Пургаториум, появились обитатели. Они не были народом или видом, каждый из них предпочитал держаться сам по себе, и лишь немногие объединялись в группы, да и то ради развлечения, чтобы потом так же стремительно разойтись.
Обитатели Пургаториума не любили свой дом, да и вряд ли воспринимали его так. Они здесь просто выживали: прятались от песчаных бурь, устраивали себе гнезда в разрушенных зданиях, копали норы в мертвой земле. Они охотились, и те, что послабее, порой становились жертвами. Впрочем, случалось это редко. Никто не попадал в Пургаториум просто так, и причина, что привела их сюда, теперь не давала им умереть.