Ровный тон Моргунова, говорящего все эти жуткие слова, даже кости промораживал страхом. И помочь мне совершенно некому. Полиция?.. Не будь наивной, Лина. Брат прав, пока они начнут шевелиться, мы будем уже трупами. Кроме того, у такого человека, как Глеб Георгиевич, наверняка полно завязок в полиции. Служители закона могут продырявить нас, как зайцев, а потом написать, что они действовали в рамках допустимой самообороны. Данька, после почти четырех месяцев подвала, сам запуган, практически каждодневно просыпается в холодном поту от постоянно мучавших кошмаров. Значит, надо притвориться послушной, затаиться на время, показав, что я смирилась и сломалась. Когда-нибудь закончится власть этих отморозков, однажды Моргунов проколется или, обнаглев от своей безнаказанности, допустит ошибку. Уверена, мне еще выпадет шанс получить свободу.
- Глеб Георгиевич, пообещайте, что вы не будете втягивать в свои дела моего брата. Пообещайте, что не тронете его. П-пожалуйста!! И я буду на вас работать...
- А ты наглая девка! – вызывающая тошноту рука, всё еще лежащая на моём лобке, шевельнулась, больно сдавив нежную кожу - Смеешь ставить мне условия.
В голосе Моргунова не чувствовалось злости, и это немножко обнадёживало.
- Хорошо, Лина, обещаю, если ты будешь делать всё, что я скажу, то ему ничего не грозит. Но еще один фортель, как сегодня, и с Данилом может случиться любая неприятность.
Глеб Георгиевич нащупал мое слабое место и теперь плотно посадил на крючок.
- Можно Данька уедет из города?
- Можно, Лина, отчего нельзя, но только помни, я знаю всё… Одно твое неверное движение и кирдык твоему братику, да и тебе тоже. Двух бедненьких сироток даже искать толком никто не будет.
Страшная сказка для ангела не заканчивается, наоборот, лишь набирает обороты. И у меня нет другого выхода - нужно пойти на сделку с главным чертом этого омерзительного представления. Пусть хотя бы у Даньки сложится всё хорошо. Надеюсь, он сможет быть счастливым - за меня, себя и Андрейку.
- Ладно, что-то мы разболтались, ноги раздвигай.
Послушно, несмотря на тряску отвращения в теле, развела в сторону ноги.
Моргунов встал и, пристально глядя на низ моего живота, начал неторопливо раздеваться.
- Глеб Георгиевич, и еще прошу вас…
- Лина, ты начинаешь доставать разговорами! - в голосе теперь скользило раздражение.
Всё-таки решилась досказать:
- Пожалуйста, прошу, пусть ваши парни не прикасаются ко мне.
- Это естественно, Лина! То, что принадлежит боссу, не могут иметь его холопы. И вообще, теперь ты будешь трахаться только с теми, на кого я укажу. Никакой самостоятельности, никаких воздыхателей без моего ведома.