Вера инстинктивно отодвинулась в сторону, задев Артема взглядом. Он с усмешкой наблюдал за этим концертом, попивая из стакана виски. Ребров продолжал неуклюже отнекиваться, но красотка уже успела взять его в оборот. Поморщившись, Вера резко встала из-за стола, постаравшись уйти от всего этого действия как можно дальше.
Нервно потерла лоб, вцепившись пальчиками в металлические перила. Яркие вспышки светомузыки слегка раздражали глаза. Стояла, смотрела вниз на танцующую толпу и искренне завидовала их веселью. Глупая Вера! Она вновь оказалась в неподходящем месте.
Старков подошёл не сразу, оценивал. Сидел в кресле, всем своим видом показывая безразличие. Расслабленная поза, ленивые движения, а в глазах — неподдельный интерес. Но только заметить этот ускользающий интерес могли не многие. Вера этого интереса и подавно не видела, все, что было перед ней, — это колючий и вызывающий опасения взгляд.
Обернулась в сторону сидящих: Димка во все зубы улыбался брюнетке, совершенно не замечая, что Кораблева пропала из его поля зрения. Вот она и детская любовь. А сколько он ей слов говорил, красивых, сладких… а на деле, как всегда. Поплелся за очередной юбкой. Мысленно щелкнула себя по носу, уличая в лицемерии. Она никогда ему не давала повода думать, что между ними возможны отношения. К чему эти глупые выводы? В конце концов, он свободный человек, и с ней его связывает лишь дружба. Но этот горький, маленький укольчик, он все же всколыхнул ее безразличное к Реброву сердце. Посеял легкую ревность и даже обиду.
Думая об этом она неотрывно смотрела на Старкова, точнее сквозь него. Перед глазами были лишь блики и вспышки света. Артема, как такового, она не видела. Но, кажется, он воспринял этот взгляд иначе. Медленно поднялся с кресла, направляясь в ее сторону.
Отвернулась, собственный хвост хлестнул по лицу. Поморщилась.
— Я даже начинаю бояться, — над самым ухом.
Вздрогнула, крепче сжимая перила.
— Так часто вижу тебя в его обществе… что начинаю сомневаться в твоей адекватности
— Что? — нахмурилась.
— Только полная дура может связаться с кем-то вроде Реброва, — все с той же мерзкой улыбочкой. Тихим, ядовитым голосом.
Сощурилась, все же поворачиваясь к нему лицом. Взгляд упёрся в старковский подбородок, подняла глаза.
— А тебя это не касается.
— Меня это касается в первую очередь, Вера, — сделал акцент на букве «р». — Во-первых, ты слишком много знаешь, а во-вторых, не факт что в тебе не проснётся гражданский долг, и ты не побежишь кому-то что-то рассказывать. Например, Реброву, который журналист, точнее одно от него название.