- У меня, честное слово, женихов косой десяток. Который из них вас интересует?
- Моряк, - напрямую сказал Антон.
- А летчики, танкисты не интересуют? - как ни в чем не бывало спросила Зорькина.
- К сожалению, нет. Только моряк меня интересует.
- А у меня, к сожалению… - Зорькина притворно вздохнула. - Из моряков никого не было. Из других родов войск были, а из моряков нет, - она опять чуть не прыснула, но сдержалась. - Может, вы Витьку Столбова имеете в виду? Он отлично плавает, и ныряет тоже. Только Витьку у меня уж который год пошел, как отбила Ниночка Бровцева, - Зорькина погрозила наманикюренным пальцем маленькой плотной птичнице: - У-у, разлучница! - И все-таки засмеялась - естественно, звонко, словно ей было очень-преочень весело.
Антон не знал, как продолжить разговор.
- Мне сказали… - неуверенно начал он.
- Соврали вам, товарищ из уголовного розыска, соврали! У нас же деревня. Здесь из мухи слона делают, а потом слоновую кость продают. Честное слово!
- А если по-серьезному говорить?
- Одинаково получается.
- В самом деле?
- Нет, немножко в стороне.
Настороженно слушающие разговор птичницы опять засмеялись. Ссылаться на Чернышева было преждевременно, и Антон развел руками:
- В таком случае, извините. Все ясно.
- Пожалуйста, - Зорькина смело глянула Антону в глаза. - С умным человеком приятно и поговорить. Сразу все ясным становится. Только вы на меня не сердитесь, ради бога, что так быстро разговор кончился. Тут такие женихи подкатываются, умереть можно.
- До свидания, - сухо произнес Антон.
- Счастливо, - небрежно бросила Зорькина, отвела ладонью со лба завиток волос, улыбнулась. - Вы, чем интересоваться бывшими женихами, приходите лучше сегодня вечером в клуб. У нас девчонок полно, а ребят не хватает.
- А что?… - вдруг осмелел Антон. - Возьму и приду!
- Ловлю на слове!
Зорькина по-мальчишески протянула руку, словно заключая пари. Антон быстро чуть-чуть пожал ее и, чтобы не нарваться на очередную остроту, заторопился к конторе, как будто у него были там неотложные дела.
В кабинете Чернышева Антон расстегнул тужурку и долго ходил из угла в угол. Ругал себя за внезапную дурацкую растерянность перед Зорькиной, пытался разобраться, в чем допустил ошибку, начиная с ней разговор. «Надо было официально вызвать в контору, заполнить протокол допроса, а я второй день пижоню, как детектив-любитель. Идиот! Пять лет дурака учили, римское право впихивали, криминалистику по полочкам раскладывали. Научили! С болтуном Слышкой чокаться стопкой, как с лучшим другом, потянулся; перед заведующей птицефермой раскис, на вечерку с ней собрался… А вообще, что она за человек, Зорькина? Шуточкой отделалась, увильнула от ответа, похихикала. И тут же подала руку. Что за этим кроется: женское кокетство или извинение за необдуманный шаг? С Кайровым так бы не хохотнула. Тот бы в момент поставил на место»…