— Да не могу я! — крикнул Тюрин и тут же услышал голос Николая:
— Макарыч. Слышь, Макарыч? Принимай гостей.
Тюрин открыл глаза, очумело посмотрел на своего инквизитора и, едва шевеля спекшимися губами, медленно произнес:
— Нашел?
— Нашел, — самодовольно подтвердил Николай. Он сидел на стуле рядом с кроватью и с ласковой укоризной на лице разглядывал Тюрина. — Да ты не бойся, Макарыч. — Николай легонько похлопал Тюрина по руке. — Гад ты, конечно. Пользуешься моим хорошим отношением. Знаешь, что я не трону, и пользуешься.
— Я не пользуюсь, Коля, — прошептал Тюрин. Он вдруг подумал, почему это Николай так смело говорит при соседях по палате и косил глаза к окну. А где все? — спросил он.
— Покурить пошли, — хохотнул Николай. — Да ты не бойся. Я, Макарыч, решил забрать тебя домой. С доктором я уже обо всем договорился. Нормальный мужик попался. Говорит, дня через четыре можно выписывать, а пока полежишь в отдельной палате, как белый человек.
— Не надо меня забирать, Коля, — с ужасом прошептал Тюрин. — Дай полежать спокойно.
— Нет, Макарыч, — серьезно ответил Николай. — Я тебе как своему поверил, а ты сопли распустил. Где гробанулся, помнишь?
Лицо у Тюрина сделалось таким несчастным, что Николай, сменив гнев на милость, задушевно продолжил:
— Полежишь дома, поправишься. Да что ты, Макарыч, как баба. Все будет о'кей. Я тебя на хорошую работу устрою. Будешь у меня под крылышком, как у Христа за пазухой. Сколько ты у себя имеешь?
— Не надо меня устраивать, Коля, — всполошился Тюрин. — Мне до пенсии два года осталось.
— Дурак-человек, — искренне удивился Николай. — Я же тебя устрою так, что ты пенсию получишь ту, что надо. Ты меня слушай. Со мной не пропадешь. Скажи лучше, что умеешь делать?
— Я инспектором по кадрам работаю, — после некоторой паузы ответил Тюрин.
— Да? — обрадовался Николай. — Ну молодец! Будешь нам кадры подыскивать. Положим тебе рублей триста. Хватит?
— Ой, Коля, не надо мне ничего, — взмолился Тюрин. — Дай спокойно доработать. А хочешь, я уеду из Москвы? Хоть на Колыму или Сахалин? Молчать буду как рыба. Не увидишь и не услышишь меня никогда.
— А вот этого не надо, — ответил Николай. — Я потому и пришел, чтобы увидеть и услышать тебя. Запомни, Макарыч, я своих не бросаю. — Николай с тоской в глазах осмотрел палату, перевел взгляд на Тюрина и со вздохом пожаловался. — Навязался ты на мою голову. — После этого он встал и негромко свистнул. Дверь открылась почти сразу, и в палату вошли два дюжих санитара. Один из них толкал перед собой каталку для лежачих больных. Поедем в отдельную палату, — совершенно другим тоном проговорил Николай, и санитары ловко переложили обессиленного больного на тележку. Все это произошло так неожиданно и быстро, что Тюрин не успел ни воспротивиться, ни возразить. Его выкатили из палаты, провезли по пустому коридору и через несколько секунд он оказался в небольшой комнате с закрашенными до половины окнами.