А она и не узнает.
Я поднял с пола самый крупный осколок зуба, валяющийся прямо под прокушенной и уже почерневшей губой, и пошел обратно.
Пока я прогуливался, Кречетов успел запустить аппаратуру.
– Наивный старикашка этот академик, – с явным удовольствием произнес он при моем появлении. – Все ключи вывел на тот код, что ты мне дал. В том числе и ключ для доступа к его Грете.
– Великие люди часто забывчивы, – пожал я плечами. – Может, ему так было проще.
– Не надо путать забывчивость и тупость, – поморщился профессор. – Ладно, проехали. Давай биоматериал для двух твоих копий.
Я протянул. Клочок шкурки Рудика и обломок зуба Краева.
Кречетов поднял на меня глаза.
– Знаешь, порой мне кажется, что чья-то любовь тебе просто не нужна. Ведь любовь – это всегда ответственность за любимого человека. А ты боишься ответственности за кого-то еще, кроме себя.
– Смотри не заплачь на этом месте, когда будешь мой новый роман читать, – хмуро сказал я, в глубине души осознавая, что сейчас этот ученый тролль, возможно, в чем-то прав. А может, прав Данила, когда сказал, что я всё еще люблю Марию… Не знаю… Правда – не знаю. Я всегда предпочитал не копаться в себе, а делать то, что считал нужным. Без анализа своих действий, без тупых вопросов «а правильно ли я поступаю?». Просто делать. А потом, возможно, сидеть где-нибудь в углу, впившись пальцами в собственные волосы, и вспоминать о том, как Рут прикрыла меня своим телом от пули, летящей мне прямо в сердце…
Как сейчас, например.
А еще я знал, что будет дальше.
Пройдет совсем немного времени, и из стеклянных гробов встанут Андрей Краев и Рудик, живые и здоровые. Рудик скажет какую-нибудь смешную ерунду и обматерит меня за то, что я слишком долго не возвращал его к жизни. А Краев метнется к тому автоклаву, где лежит его девушка. Которой недолго останется там лежать. Я был уверен в Кречетове, который и вправду был великим ученым, пусть даже жестоким и коварным. Но – великим. Это факт. Причем умеющим держать свое слово.
А потом из стеклянных гробов поднимутся девушка Андрея и те, кого я очень хорошо знал.
Меченый.
Клык.
Призрак.
Настоящие.
Живые.
Не монстры, созданные безумным гением. Не копии, им отредактированные. А настоящие, живые сталкеры. И Меченый, увидев меня, скажет:
– Прикинь, Снайпер. Во сне я видел, что избавил мир от Зоны. А на самом деле оказалось, что Зона снова избавила мир от меня. Тебе не кажется, что это уже когда-то с нами было, а?
Скорее всего, так и будет. Скорее всего…
А потом я достану «Бритву», вскрою ей границу между мирами, и Андрей со своей девушкой уйдут к себе домой, чтобы быть там счастливыми. Некоторые умеют это – быть счастливыми рядом с тем, кого любят.