– Но это же невозможно, Мик, – сказала Мод.
– Не знаю, – покачал головой Мик.
Он стоял у книжного шкафа и, пробегая пальцами по корешкам книг, начал вслух читать имена авторов:
– Леди Грегори, Дуглас Хайд… Все это история Ирландии, пересказанная дворянством, высокомерным и полным идеалистических иллюзий, – заметил он.
Затем он обернулся ко мне:
– Вы ведь видели этих людей в Коннемаре и Донеголе. Они и в свои лучшие времена жили одним днем, а теперь еще и боятся, что в любой момент налетят «черно-коричневые».
– Народ будет сражаться, – сказала Мод.
– Народ. Ты говоришь про народ. Но, бывая там, собственно «народа» я не видел. Только отдельные семьи, вдов, матерей, которые лишились сыновей, детей, которые потеряли отцов. Так почему бы не купить себе немного мира? Север не останется полностью отрезанным. Последними вожаками свободных кланов в Ирландии были О’Нейллы, О’Доннеллы и О’Каханы – а это все люди Ольстера. Их потомки могут быть только ирландцами, какие бы линии ни чертили на карте политики.
– Но Мик, – возразила Мод, – Дев и все остальные этого не поддержат.
– Знаю. И если я поставлю свое имя под таким соглашением, то тем самым подпишу себе смертный приговор, – сказал он.
– Но британцы, конечно, не посмеют убить вас исподтишка, – вмешалась я.
– О нет, Нора Келли, меня убьет один из тех, кто меня любит, – ответил он.
– Нет, – покачала головой я. – Нет, ирландская революция не может закончиться разнузданным террором, как это было во Франции. Это невозможно.
– Мы бы пошли наперекор истории, если бы вышли из этого, не замаравшись, – сказал Майкл Коллинз.
– Но мы же смогли, – не уступала я. – Америка, я имею в виду.
– Сдается мне, что у вас все-таки состоялась небольшая гражданская война. Возможно, стоило бы и повременить, – усмехнулся он.
– Но это было совсем по-другому, – настаивала я.
– Оно всегда по-другому, – вздохнул он. – Ну ладно. Я уже почти жалею, что не согласился на работу, которую Пат нашел для меня в Чикаго.
* * *
Остальные комитетчики отплыли из Куинстауна прямо на Нью-Йорк, но я собиралась на ночной паром до Лондона, а уже оттуда – кораблем до Парижа. Сирил подвез меня в порт. Двое британских солдат проверяли каждого поднимающегося на борт пассажира.
– Эти армейские ребята уже очень скоро уберутся из Ирландии, – сказал мне Сирил.
«И будут этому рады», – подумала я. Они разве что брезгливо носы не зажимали. Тот, что постарше, – располневший, со щетинистыми усами. Молодой солдат – худой, со впалыми щеками.
Сирил нес мой чемодан и ящик с камерой. Когда я предъявила свой паспорт контролеру у входа на трап, пожилой солдат загородил мне дорогу.