Мы соорудили нечто вроде трона для О’Доннелла, герцога Тетуанского, задрапировав кресло золотой парчой, на которой были вышиты ирландская арфа, листки клевера, герб клана О’Доннеллов, а также собственный испанский геральдический щит герцога. Я отговорила герцогиню от того, чтобы ливрейный лакей надевал напудренный парик, но тот и без этого выглядел очень величественно в своем кружевном жабо и парчовых бриджах. Он будет представлять герцогу каждую делегацию.
Вошел герцог. Мужчина он был массивный, и я услышала скрип, когда он водрузил свое тело на относительно хрупкое кресло.
Первыми к нему подошли герцогиня и графиня. Плавным отточенным движением они присели в реверансе, и многие женщины попытались это повторить. Мужчины ограничились полупоклоном. Герцог каждой из них сказал несколько слов на испанском, а священник из Ирландского колледжа переводил.
Имон де Валера не дождался официального представления лакеем, а сразу направился к герцогу.
– Я Имон де Валера, президент Республики Ирландия, – представился он.
Герцог встал.
– А я – герцог Тетуанский из рода О’Доннеллов, – сказал он по-английски с заметным акцентом.
Из них двоих де Валера больше походил на царственную особу: он был на целый фут выше герцога, и внешность у него была очень испанская – черные глаза и волосы, римский нос.
– Этот человек невоспитан, – сказала мне герцогиня. – И понятия не имеет, что такое официальный протокол.
«Но точно знает, что делает», – подумала я. Республика Ирландия. Не признает никаких титулов, кроме собственного, как мне показалось.
– Никаких поклонов и расшаркиваний со стороны Дева, – сказал кто-то у меня за спиной.
Я обернулась.
– А, bichon, – сказала я.
– Давно меня так не называли, – ответил Шон Макбрайд.
– Так вы делегат? – спросила я, имея в виду, что ему вряд ли больше восемнадцати.
– Я секретарь президента де Валера, – объяснил он.
Маминого роста он не достиг, но у него были ее глаза.
– Ваша мать здесь? А Констанция? – сыпала я вопросами.
– Они слишком республиканки, чтобы посещать это шоу, – сказал он.
Теперь герцог обратился ко всем собравшимся. Говорил он снова по-испански, а священник снова переводил. А далее де Валера встал прямо рядом с герцогом и начал разговаривать с ним на ирландском, который священник переводил на испанский.
Герцог кивал. Жестикулировал. И представил де Валера, который тут же повернулся к толпе и громким голосом произнес полноценную зажигательную речь – причем всю на ирландском языке. Когда же священник порывался начать переводить ее на английский, де Валера остановил его, резко мотнув головой. Этим он словно говорил: «Те, кто называет себя ирландцами, должны знать родной язык».