Из за «бабушки» нам постоянно ограничивали работу и радиосвязь во время поиска.
Ну примерно в 1985 эта «бабушка» навернется в катастрофе и перестанет нас донимать, некоторое время.
Май вообще удачный месяц получился, закончили строить дом для флотилии и я получил долгожданное жилье в виде однокомнатной квартиры на третьем этаже с видом на Авачинскую бухту.
Но я рано радовался, так как дом, строили военные строители и там работы было начать и кончить. А в новой квартире я появлялся только ночевать, да и то не всегда.
Бизнесмен поневоле
Деньги — кровь экономики. Мои финансовые возможности требовали оздоровления, по прикидкам на завершение проекта с «нетрадицией» требовалось еще минимум 5–7 тысяч рублей. И я решил их заработать нестандартным способом.
Нестандартность заключалась в том, что еще не все понимали ценность папоротника-орляка. В начале 90-х японские фирмы и представительства начнут активно скупать и выменивать этот продукт именно на Камчатке. В Приморье и на Сахалине тоже, но была особенность экологии. В Приморье, к тому времени, произошло несколько аварий с выбросом радиации и компонентов ракетного топлива. Понятно, что опасность влияния была преувеличена. Но у японцев был «бзик» на почве радиации. Поэтому информация об авариях несколько сдерживала активность фирм по сбору орляка.
Японские закупочные фирмы предлагали дефицитные товары в обмен на папоротник. Представители завозили тару — пластиковые контейнеры, соль, целлофан. Организовывали пункты приема и оформляли по договору обмена. К примеру за 50 кг. продукта, выдавался талон на получение двухкассетного магнитофона. За 200 килограмм-видеомагнитофон. Ну и джинсы, куртки, телевизоры. Список прилагался. Приемщики устанавливали навесы от дождя, в удаленных районах, желающие сами туда добирались на машинах, ставили палатки и выходили на сбор. Вечером готовили связки орляка, определенной стандартом длины, перетягивались резинками и сдавались. Его укладывали в контейнеры, пересыпая солью.
Вот, согласно этой схемы, я и решил действовать.
Нашел заинтересованного человека. Он оформил через совхоз хозяйственный договор на строительство хранилищ для засолки и хранения рыбы. Это называлось — «шабашка». Закон об индивидуальной трудовой деятельности будет только в 1986 году. А сейчас колхозы и совхозы имели более широкие возможности по заключению трудовых договоров с населением. Оплата производилась наличными нам(по данным паспортов сборщиков), но деньги мы не получали, они шли на закупку. За эти деньги, совхоз закупал кирпич, дерево, цемент. С нами расплачивался собранным папоротником. Сборщики — жители совхоза и прочие желающие. Они в свою очередь, деньги получали от меня. То есть, совхоз «прокручивал» свои же деньги, обналичивая их в виде стройматериалов. Наш «изюм» был в документах, по которым мы могли вывезти папоротник с Камчатки и сдать его японской фирме как сырье для пищевой промышленности. Ну, моя задача была в финансировании труда и закупке контейнеров, а также перевозке. Товар не скоропортящийся, лежит и ждет. С виду ценности никакой, трава травой. Это не рыба и икра, на которую у ментов и таможни сразу загорались глаза.