Ладно — «Первым делом мы испортим самолеты, ну а девушек?…»
Пошел искать пародиста. Пять лет с женой в общежитии. Рекордсмен ты КЭЧевский.
В комнате пусто, кровать помята. Ладно. Нету тела — нету дела. Курит значит.
Нашел его философски пускающего дым кривыми колечками.
— А кораблик сможешь?
Не может, слабак, явно не Гендальф.
— Кто вложил знаешь?
Молчит. Подозревает, ну и правильно. Но безосновательно.
— Что делать собираешься?
— А что делать, снимать штаны и бегать. Запишут выговор с занесением, в общаге с женой мы и издохнем, дочка уже три года у родителей живет на материке. За-ши-бись.
— Хочешь алгоритм?
— Ну.
Блин, образованный. ИВАТУ закончил. Вумный.
— Все отрицай. Говори что говорил… блин… Короче, голосом Папанова. Если станут утверждать что издевался над Брежневым, требуй очной ставки с тем кто это сказал. Они стукачей берегут и не сдают, иначе никто стучать не станет. А я подтвержу, что это был голос Папанова. В крайнем случае поставят… на вид… В угол…
— Ну я и сам так думал. Кто б только поддержал.
— Ни боись. Они сами боятся. Зашугать одного, а с остальными делай что хочешь. Про Мехлиса читал?
— А кто это?
— Был такой. Политрабочий… Выводил из строя и по роже. Потом следующего. Но обязательно из строя вывести. Вот и тебя выведут и попытаются по роже. Морально, чтоб стадо молчало и голосовало «За».
Молчим… Да я антисоветчик!
— Все, я ушел, мне еще в столовую успеть. Ты идешь?
— Не. Я паёк получаю, жена не работает, готовим здесь.
Не круто ли я беру? Нет не круто. Любовь народа к партии все увидят в 1991-м. Десятки миллионов коммунистов, в армии и КГБ почти все коммунисты и ни одна сука не вышла их защищать. Даже «Альфа» отказалась… Трагедия для него распад СССР. Сидели по углам и смотрели, пока Феликса снимали. Хотя оружия на Лубянке было мама не горюй. И ГБшная дивизия рядом.
Конспекты им показывай с работами Ленина.
Успел позвонить из столовой. Знакомая близко — давно официантка уговорила телефонистку дать Владивосток-городской. Слушает конечно… Сопит как опоссум…
— Алёёё… Приивет. Асисяй… Любоффф?
Короче пообщались, приглашала в гости… «Я все маме рассказала, она так рада, так рада…»… Ну одна встреча еще не повод знакомиться с мамой. Ну ладно, уговорила. Тем более лишняя «нычка» в городе не помешает.
В столовой пересекаемся с экипажем. Все, теперь я с ними «навечно». Мой лимит сваливания израсходован, теперь очередь правака. Его отпускают до собрания…
— Ну на собрании чтоб все!!! Командир решил, что много поводьев попустил. Строгий такой стал. И шоб как все… В едином порыве.