Разумеется, кружев на платье было уже в несколько слоев…
— Мам! — крикнула я, решив, что сестру пора спасать. — Оставь ее складочки в покое!
И нарвалась, конечно, на неприятности.
— Уля, даже не видела. Хочешь, чтобы твое мнение учли — иди сюда и посмотри. Выглядит безобразно.
Лона после этого издала какой-то странный звук, смутно напоминающий жалобный всхлип, и я была вынуждена со вздохом отложить нож.
В комнате меня застала куда более забавная картинка, чем ожидалось. Мама прыгала вокруг Лоны, взбивая платье, а сестра при этом выглядела как несчастная невеста из фильма ужасов. Растрепанные волосы, грустная мина, скособочившаяся фата, шнуровка на платье на диагональ…
— Ее «складочки», мама, связаны с гем, что ты не умеешь затягивать корсет, — фыркнула я. — И не подумайте, что я жалею Романа, но на его месте я бы от такой невесты сбежала. Ты во что превратила свою младшую дочь?
— Ты думаешь, так просто собрать невесту в одиночку?! — тут же бросилась в наступление мама.
Очень кстати вспомнилась причина, по которой я остригла волосы. Пока я ходила в детский сад, мама каждое утро упражнялась на мне в плетении французских кос. Но как только она выходила за порог, воспитательница усаживала меня на табурет и распускала весь этот ужас. А еще велела врать, что переплели меня после тихого часа, потому что иначе велик был риск нарваться на скандал. Когда я пошла в школу, ритуал ежедневных издевательств над моими волосами продолжился, и в середине первого класса учительница оставила меня после урока для разговора. Она велела попросить маму меня постичь, потому что на нее, в отличие от ребенка, разумные доводы не действовали.
Когда подросла сестра, я взяла на себя ответственность за ее прическу. Мама, конечно, сопротивлялась (две косички — слишком просто для такой красивой девочки!), но тщетно. Стоило ей соорудить на голове у Поны очередное воронье гнездо, я брала в школу расческу и переплетала сестру перед уроками. Мои аккуратные и бесхитростные кося вряд ли могли испортить «красивую девочку» сильнее, чем торчащие то тут, то там петухи и забытые прядки волос по бокам. Годам к одиннадцати сестра научилась красиво заплетаться сама, а в память об этих баталиях осталась разве что психологическая травма.
— Надо было позвать Иришку! — проворчала я, отругав себя за непредусмотрительность. — Она по пятнадцать свадеб за год посещает, всяко лучше было бы.
— А знаешь все почему? — тут же ощетинилась мама. — Потому что ни одна из моих дочерей еще не вышла замуж! — не успокоилась мама.
— Мам, извини, но это ни при чем. Просто у тебя руки не из того места.