По каким-то космическим причинам я была на сто процентов уверена, что права. Мне и в голову не приходило, что Сергей способе причинить мне какой-то вред. Но, увы, мало кто разделял мои убеждения.
— Жену обидел, а тебя — нет? — фыркнула мама. — Не странно, что будучи такой наивной ты до сих пор ходишь в девицах!
— У меня там на плите убегает. Салат.
Сестра, не выдержав, прыснула, а я спешно ретировалась, пока мама не сообразила, что над ней издеваются.
К концу рабочей недели я малодушно достала из принтера листок свежей бумаги, собираясь писать заявление об увольнении. Один из риелторов Новийского пообещал обратиться в полицию с жалобой на телефонное хулиганство. И не на Гордеева, который явился устроителем этого импровизированного террора, а на меня — безвредную подчиненную, которой не было дела до того, кто и какую недвижимость собрался приобрести. И только я успокоила расшатанные нервы валерьянкой, как в приемную явился Новийский с бутылкой шампанского, чтобы отпраздновать «удачное приобретение». Решил порисоваться своим успехом перед Гордеевым. А вот о том, что меня после этого обязаны были четвертовать, он, очевидно не подумал.
Гордеев, к его стыду, так ни о чем и не догадался, и потому сделка по продаже будущего ресторана прошла без сучка, без задоринки. Полагаю, не последнюю роль сыграло в этом удивительное актерское мастерство Александра Крюкова, который пришел в ГорЭншуранс «угрожать» Николаю Давыдовичу иском по поводу сорванной покупки бара. Я видела эту сценку только в записи, но вопли мужчины о том, что он засудит Гордеева, звучали очень убедительно.
Николай Давыдович, однако, принял новость с пугающим спокойствием. Целый час я прислушивалась к непринужденному смеху за стенкой, поглядывая на таящий в себе огромные перспективы пустой лист бумаги. И успокаивала себя тем, что даже если все закончится плохо, меня никто не покалечит.
Но только минуло шесть часов вечера, и я выключила компьютер, намереваясь позорно сбежать, как Гордеев высунулся из кабинета и велел мне задержаться. Разочарованию не было предела. В кабинет меня никто не приглашал, но мне удалось заметить, что бутылкой шампанского не побрезговали, ибо стояла она под столом. Пустая.
— Что вы, Сергей Афанасьевич, — услышала я издевательское. — Раз уж моя помощница ухитрилась прошляпить сделку, пусть теперь доставит вас домой с комфортом!
В тот момент я поняла, что за «оплошность» свое еще получу и очень расстроилась. Да, в своей травле Новийского он был неправ, но терять его доверие не хотелось. Стало так неприятно, будто я его предала. А впереди еще маячили три выходных дня, за которые мне предстояло измаяться в ожидании кары начальственной. Ведь Николай Давыдович не из тех, кто прощает даже в мелочах, а я уже второй раз пустила коту под хвост дело всей его жизни…