Я была против вторжения, но не стала спорить. Мне показалось, что Егор рассчитывал увидеться с Лоной (да-да, так и не переболел), а теперь разочаровался и отказывается идти именно по этой причине.
Ульяна Сафронова: «Так, имейте в виду, что своим нежеланием меня видеть вы вынуждаете меня идти на чай к маме. И не думайте, что я это скоро забуду!»
Маргарита Терская: «Я же согласилась поделиться попкорном! Это не какие-нибудь… мячики»
Георгий Куцев: «Я пошел, не хочу слушать про мячики…»
Иришка Андросова: «Саф, хочешь я попрошу своего футболиста найти тебе кого-нибудь кроме мамы?»
Маргарита Терская: «Оставь ее в покое, она по своей большой любви страдает»
Ха-ха, знали бы они!
Иришка Андросова: «Как думаете, подложить пуш-ап в два слоя или одного хватит?»
Осознав, что это конец, а вечер безнадежно накрылся, я отложила телефон и откинулась на диван. Не друзья, а черт-те что! Один раз потребовалось от них пойти напиться, чтобы не позволить мне поддаться уговорам сладкоречивого политика (снова), и вот пожалуйста! Никакой помощи. Одна мячики с футболистом собралась гонять, вторая попкорном объедаться на диване, третья морковь сажает, а четвертый собрался одиноко лить слезы невзаимной любви. И что было делать? К маме идти, вопреки угрозам, совершенно не хотелось, а после вчерашних приключений не лезли ни книжки, ни фильмы. Может, я просто искала оправдания своему желанию поддаться темной стороне своей натуры и набрать номер Новийского, но… как бы то ни было, я не устояла.
Уговаривала и отговаривала себя до последнего, пыталась удержаться на пороге пропасти, но я больше не только не чувствовала себя хорошей девочкой, я даже не хотела такой быть. Той самой неопытной, дрожащей, как осиновый лист, Сафри, спотыкающейся от каждого мужского взгляда о собственные ноги. С Сергеем я не ощущала неловкости, а его мир, к которому я не единожды зарекалась приближаться, оказался слишком притягательным, чтобы даже не постоять на краешке. Я была уверена в своем «не о чем рассказывать», я не собиралась планировать с ним ничего дальше одного вечера, но я набрала его номер и пригласила в бар. Правда с одним условием: если кто-то ткнет в него пальцем и скажет «Новийский», то мой драгоценный политик глазом не моргнув соврет, что не виновен и в жизни никого с такой фамилией не встречал.
Глядя, как Новийский вылезает из машины такси, я аж поморщилась. Вот и устраивай такому вечеринку вчерашних студентов. Попыталась придраться также к его внешнему виду, но решила по этому поводу не возмущаться. Ведь и сама попыталась привести себя в порядок. В кожаной куртке, из-за которой мы с Лоной обошли пять торговых центров (ради достойного соотношения цена-качество, конечно) я себе почти нравилась. И такая вещь не обязывала. Это было очень важно.