Ши, как же сложно! Вот как можно о таком спрашивать? Да и вообще, как можно его не бояться? Он ведь морской демон, известный, славящийся своим суровым нравом и холодностью адмирал королевского флота, повелитель стольких потерянных душ…
— У вас в личном подчинении пятьсот потерянных душ, — невнятно проговорила я, почему-то решив, что именно этот аргумент из всех наиболее убедителен.
Адмирал возвел глаза к потолку:
— Слухи, как всегда, преувеличивают. Боюсь вас разочаровать и нарушить собственный ореол ужасности, но у меня в подчинении нет пятисот потерянных душ.
— А сколько? — с робкой надеждой осведомилась я.
Вновь на меня посмотрев, адмирал с усмешкой сообщил:
— Всего лишь четыреста девяносто девять.
Возразить на такие потрясающие сведения мне было нечего, смотреть на адмирала с каждым мгновением становилось все невыносимее, и я перевела взгляд на окно, за которым занимался алый рассвет.
Даже странно — совсем незаметно ночь подошла к концу. В такое время ночи всегда были короткими, а наблюдать прекрасное алое небо жители и гости Сумеречья могли целых три часа.
Действительно потрясающее зрелище.
Проследив за моим взглядом, адмирал поднялся с места.
Я ошарашенно смотрела на протянутую ладонь несколько долгих мгновений, прежде чем мне с иронией заметили:
— Ну же, Фрида, я ведь не протягиваю вам руку морского демона. Смотрите, обычная кожа, пальцы и, смею вас заверить, даже нет когтей.
Это меня не слишком убедило. Просто не могла отделаться от ощущения неправильности происходящего и была совершенно выбита из колеи. Понимание мира рушилось прямо на глазах — вернее, не просто рушилось, а стремительно уничтожалось одним совершенно недостижимым, непонятным, волнующе-пугающим Эртаном Реем.
— Вы ведь попробовали вино, и на вкус оно оказалось не таким отвратным, как вам представлялось.
Мне потребовалось еще несколько невероятно долгих секунд, чтобы выполнить то, чего от меня ожидали. Робко вложив чуть подрагивающую руку в протянутую ладонь, я удивилась тому, насколько теплой и надежной она была.
Я поднялась с кресла, и пальцы адмирала чуть сжались, вынудив меня задышать чаще. Ну до чего же все-таки странно! Немыслимо, невероятно странно! Как и вся эта безумная ночь…
Меня подвели к тому самому окну, отдернули занавеску, и взгляду открылось залитое алым заревом Сумеречье. Отсюда, сверху, оно было удивительно прекрасным: фонари все еще горели, улицы заполонили толпы, некоторые особо фанатичные личности забрались на крыши домов. Морская вода играла алыми бликами, переливалась, волны с шумом обрушивались на такой же алый, тронутый заревом берег, и только порхающие хлопья снега оставались белыми, выделяющимися на фоне этой красочности.