Пришлось возвращаться с поднебесного к глубинному, браться за ручки тележки и продолжать трудиться на благо родного корпуса. Через несколько часов ангары блистали чистотой, да так ярко, что хоть торжественный прием здесь проводи!
— Я без сил, — сползая по стеночке, сообщила стоящему рядом Тэйну.
— Обычное состояние для кадета, — сложив руки на груди, хмыкнул тот. — Скоро привыкнешь.
Да я уже. За то недолгое время, что живу в корпусе, действительно привыкла и к его распорядку, и к устоям, и к тем, кто в нем служит. Вся жизнь стала суматошной, насыщенной, полной самых разных событий, и мне это начинало нравиться.
— Э-э, чего расселись? — задорно спросила входящая в ангар Агира.
— В комнате отдыхать уже не нравится? — поддакнул ей Аргар.
Увидев, как ящеры, которых они вели под уздцы, оставляют за собой мокрую дорожку талого снега, Тэйн взревел:
— Только ведь убрали!
Саламандры переглянулись, окинули взглядами все еще существующую здесь чистоту, одновременно щелкнули пальцами, и вода испарилась.
— Так-то лучше, — величественно кивнул ундин и, сделав ручкой, сообщил: — Я к себе.
Агира проводила его задумчивым взглядом и, дождавшись, пока отойдет достаточно далеко, обратилась ко мне:
— И с каких это пор он с тобой так любезен?
С ответом я не нашлась и за неимением оного мило улыбнулась.
Вообще-то была уверена, что после такого марафона захочу лишь последовать примеру куратора и вернуться к себе, но озвученное саламандрами предложение оказалось очень заманчивым. Уже через час они намеревались снова лететь в город, дабы как следует погулять, и пригласили составить им компанию. И хотя я особой выносливостью и неугомонностью не отличалась, да и праздно шататься по городу не хотела, но предложение все-таки приняла, попросив подвезти меня в центр. Слишком уж долго я оттягивала визит к лучшей подруге — пора наверстывать упущенное.
— Фрида, у тебя совесть есть?! — встретила меня воплем Далия, когда я появилась на пороге ее дома.
Предвидя такую реакцию, я заранее подготовилась: купила ее любимые пирожки в лавке господина Гринда и даже прихватила пару шоколадных пончиков.
Подруга мрачно смотрела на меня несколько долгих мгновений, явно преисполненная решимости как можно дольше не прощать, но запахи свежей выпечки были такими волшебными, такими притягательными и одурманивающими, что она сдалась.
Молча посторонилась, давая пройти, и, как только я оказалась внутри, мгновенно переменилась. Не дав переодеться, схватила за руку и в нетерпении потащила на кухню. Вытолкала оттуда ужинающих братьев, плотно закрыла дверь, медленно повернулась ко мне лицом и с горящим взором потребовала: