Если не считать нескончаемых изматывающих тренировок и активной подготовки к скорому выходу в море, неделя выдалась спокойной. По крайней мере я не ввязывалась в авантюры, не общалась с известными личностями — в общем, вела образ жизни типичного, ничем не примечательного кадета.
Уже завтра утром нашему отряду предстояло совершить плановый рейд за границу барьера, отчего среди кадетов постепенно повышался градус напряжения. Во-первых, это было волнующе, во-вторых, страшно. Меня же на волнения не хватало, так как после дополнительных тренировок с Косичкой силы оставались лишь на то, чтобы упасть на кровать и заснуть.
Вдобавок я все же последовала совету Флинта и попыталась убедить Гвиану перевести нужный текст. Ну, как попыталась… пыталась до сих пор. Как раз на эти попытки и уходили последние крохи энергии. Я даже не взялась бы утверждать, от чьего общества уставала больше — библиотекаря или куратора.
— Добрый вечер, Фрида, — как всегда вежливо встретила меня Гвиана, когда я вошла в библиотеку.
Ответив на приветствие, привычным маршрутом прошествовала к столику, где меня уже дожидался словарь по кратфагу. Снова доставать книгу библиотекарь категорически отказывалась, но это не мешало мне переводить те слова, что успела запомнить, просматривая ее в прошлый раз.
Каково же было мое удивление, когда я обнаружила книгу лежащей прямо под словарем! Сперва не поверила глазам, подумав, что сказывается перенапряжение и мне просто мерещится.
— Чего смотришь? — пробурчала Гвиана. — Читай уже.
Сказать, что я испытала изумление, это не сказать ничего. В то же время родилось понимание, что убедили библиотекаря вовсе не мои ежевечерние с ней разговоры, а нечто другое. Почему-то возникла стойкая уверенность, что сюда вновь наведался Флинт.
Впрочем, тратить драгоценное время на удивление неожиданной сговорчивостью потерянной души я не стала и с замиранием сердца открыла нужную страницу. Стоило вновь увидеть изображение с восемью ундинами, как меня охватило непередаваемое волнение, смешанное с предвкушением.
Но реальность была куда суровее ожиданий.
Переводить текст оказалось в разы тяжелее, чем мне представлялось. Кратфаг был языком крайне сложным, запутанным, где одно и то же слово могло иметь не один десяток значений. Да и единственный имеющийся в библиотеке словарь был зачитан до такой степени, что местами шрифт почти вытерся, и это отнюдь не упрощало задачу.
— Ну кто же так переводит? — неожиданно воскликнула Гвиана и, судя по колебанию воздуха, подлетела ко мне. — Разве не видишь, что здесь отличаются окончания? А вот здесь — нет, ну как можно путать такие элементарные вещи?