Это казалось диким, но я понимала, что не только у ундин, но и во множестве семей аристократов подобные отношения являются нормой.
В этом свете я окончательно переосмыслила поведение Косички. Поднебесные, да это просто чудо, что при воспитании в такой семье он вообще со мной общаться стал! Пусть изначально и не по своей воле.
— Тэйн хороший, — словно прочитал мои мысли Льео. — Мама с папой им гордятся. Только мама жутко злится, когда он в свои выходные домой не приходит и на приемы идти отказывается. А Тэйн все эти балы и званые ужины вообще терпеть не может.
— Как твой друг «сюсюканье»? — пошутила я, желая внести в атмосферу капельку веселья.
Льео утвердительно кивнул и уже открыл рот, намереваясь заговорить, как вдруг его глаза резко поменяли цвет. Обычно голубые они приобрели глубокий оттенок ультрамарина, в то время как кончики его пальцев внезапно засветились.
— Ши! — ругнулся Льео, подняв на меня испуганный взгляд. — Начинается…
Что именно начинается, уточнять не требовалось. Спасибо куратору, он не только все отлично объяснил в теории, но и обучил на практике, так что действовала я быстро.
Ощутив хлынувшую от Льео энергию, тут же взяла его за руку и сконцентрировалась, осязая ее как свою собственную. Несмотря на возраст, он уже обладал довольно сильной магией, что чувствовалось всего через одно прикосновение.
Маленькая ладошка повлажнела, Льео часто-часто задышал, и стоящий на столе графин упал на пол, разлетевшись на мелкие осколки. Пролившаяся вода мгновенно собралась в тонкие струи, потянулась к нему, но близиться я ей не позволила. Протянула вперед руку, приложила усилия, и вода медленно, будто нехотя, снова растеклась в бесформенную лужу.
Я подумала, что на этом все закончилось, но ошиблась. Льео крепче сжал мои руки, задышал еще чаще, а уже через миг я почувствовала исходящую от него новую волну. Справиться с ней было в разы сложнее, чем подпитывать Тэйна в то время, как он сплетал сети. Принцип был похож, но куратор себя контролировал, никогда не брал и не давал лишней энергии, сейчас же все происходило спонтанно, бесконтрольно, и Льео едва ли сознавал, что делает.
Понимая, что сама справиться не сумею, я подалась к столу, потянув пыхтящего Льео за собой. С трудом высвободив одну руку, дотянулась до пилюль и стакана, дерганым движением едва не отправив его вслед за графином, и кое-как опустила в него пилюлю. Взболтав, поднесла стакан к губам мальчика и буквально заставила его сделать несколько глотков.
Некоторое время ничего не происходило, а затем кожа Льео неожиданно засветилась. По ней пробежало голубое сияние, сложившееся в замысловатые узоры, Льео судорожно вздохнул, по полу пронесся сквозняк, и внезапно все прекратилось.