Про поцелуй я не знала, и мне сразу стало не по себе. Не то чтобы я считала себя настолько одаренной, но все-таки… настораживает. Особенно уточнение, где говорилось о привороте не сознательном, а спонтанном, — как оказалось, возможно, и такое.
Неудивительно, что ундин так недолюбливают!
Когда прозвучал отдаленный зов гонга, призывающего к ужину, я решила, что вечернюю трапезу вполне могу пропустить.
Старалась читать быстро и выборочно, концентрируясь на ключевых моментах, но отыскать самое главное все-таки не удавалось. Я очень хорошо помнила слова капитана Вагхана, сказанные им при поступлении. Он говорил о моей особой крови. И вот это казалось принципиально важным.
Когда я дошла до того раздела, где о магии говорилось подробнее, стала читать гораздо медленнее. Здесь приводились картинки, на которых изображался шаромаг с заточенной внутри магией. Обычно магия ундин проявлялась как кристаллы вытянутой, каплеобразной формы. Иногда они располагались острием вниз, но это реже. А вот формы, похожей на соцветие хризантемы, в примерах приведено не было.
Пролистав еще один справочник, я уже собралась попросить Гвиану помочь мне в поисках, как вдруг огонь в камине дрогнул.
Подозрительно дрогнул. Знакомо так.
И так же знакомо я вжалась в кресло, машинально прикрывшись последней прочитанной книгой. В лицо полыхнул жар, взметнулись языки пламени, и предо мной предстал… нет, не теневой охотник. На этот раз Кайер Флинт. Собственной персоной.
Я не то что говорить, даже, как думать, забыла!
Как такое возможно?! Корпус — это ведь не мой дом, здесь надежная магическая защита от подобных несанкционированных проникновений!
Флинт небрежно стряхнул с плеч осыпавшийся пепел и, наградив меня мимолетным взглядом, осмотрелся. Создалось впечатление, что библиотека волновала его куда больше меня. И это я сейчас не жалуюсь — слава поднебесным!
— Надо же, почти не изменилась, — задумчиво проговорил он, переводя взгляд с одного стеллажа на другой.
Вероятно, легендарный пират сказал бы что-нибудь еще, если бы не:
— Флинт!!!
Вопль был до того громким и высоким, что я инстинктивно закрыла руками уши, выронив при этом книгу. В отличие от меня, пират даже не поморщился. Спокойно поднял упавший справочник, аккуратно пристроил его на стол и с улыбкой произнес:
— Не могу сказать, что рад тебя видеть, Гвиана. Но только потому, что не могу тебя видеть в принципе. А так рад, правда.
Я успела уловить странные колебания воздуха, прежде чем разъяренная фурия, в которую превратилась потерянная душа, обрушилась на капитана пиратов: