К реке пошла смыть копоть, кровь и пот и заодно на рожу свою посмотреть. Глянула и кулаком со всей дури по воде, расплескивая брызги. От уголка рта до виска — толстый рубец. Может, и заживет, а сейчас даже самой смотреть тошно. Узловатый, багровый. С полосками ниток. Я бы не вернулась в лагерь. Обосновалась бы в пещере за кровавой рекой…
Но Лори сама пришла… я ее издалека услышала — и дыхание, и шаги. Волчица, точнее. Встрепенулась вся, хвостом завиляла, как сучка. Дура.
Я в лицо воды плеснула и напряглась, когда лассарка сзади подошла.
— Иди в лагерь, лаана. Я приду скоро и поговорим.
* * *
— Ждать? Ты предлагаешь мне снова ждать, Дали?
Ступила вперед, готовая закричать, завопить, если это потребуется, чтобы она обернулась ко мне. Потому что мне не нравилось, что она не смотрит. Что отсылает меня с глаз долой…как ненужную, как лишнюю сейчас.
— Или, может, ты ждала кого-то другого здесь? Тогда я тебя огорчу, — еще один шаг вперед, позволяя быстрым волнам реки биться о ноги, — я не сдвинусь с этого места. Хочешь, чтобы я ушла? Унеси меня.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ДАЛИ. ЛОРИЭЛЬ
Усмехаюсь, и вода по лицу стекает солоноватая с привкусом крови. Упрямая. Такая упрямая маленькая шеана. Ревнивая маленькая шеана. Она просто не знает, что к ней вернулось, не знает, что и сюда может прийти отряд, что нам бежать надо как можно скорее, не знает, что мои люди все казнены. Все те, кто были взяты вместе со мной… И не знает, что я, как психопатка, люблю ее. И чем сильнее люблю, тем больше понимаю, что ей не место рядом со мной. И тем больше понимаю, что отпущу и сдохну без нее. Ни трон не нужен станет, ни война эта бесконечная, ни месть, которой пресытилась.
Резко обернулась, взметнув ворох брызг, окатив ими и ее тоже.
Стоит позади меня, слезы в прекрасных глазах блестят, и тут же они распахнулись шире. Увидела.
— К этому подарку от лассаров надо привыкнуть, Лаана. Меня он тоже ужаснул. Как и тебя. Все еще считаешь, что я ждала здесь кого-то другого?
* * *
— Далииии…
Невольно для себя самой. На выдохе. Приложив ладонь ко рту и чувствуя, как жгут слезы глаза. Не расплакаться, не позволить им пролиться, она ведь не поймет. Моя любимая…моя такая гордая и такая глупая в своей гордости женщина. Она ведь не поймет.
А сердце рухнуло. Вниз покатилось. В реку. На самое дно. Провалилось в мягком песке, покрытое толщей красных вод.
Когда увидела ее лицо…когда увидела, что сделали с ней. С моей Дали…и впервые, Иллин…она думала, я испугаюсь и убегу? А я впервые захотела убить. Найти и растерзать собственными руками ту тварь, что это сделала с ней. И внутри боль ее разливается. Та, которую она прячет за усмешкой, та, которая в газах ее глубоко спрятана. Им иммадаааан…К ней подошла на негнущихся ногах, ощущая, как острые лезвия ее боли вспарывают изнутри мою плоть. Рваными ударами снизу вверх. Руку протянула, чтобы коснуться рубца, и вздрогнула, когда она голову отвела и запястье мое обхватила пальцами. А я глаз отвести не могу от ее лица. Но вижу, представляю, как она получала эту рану, как истекала кровью и какую адскую боль испытывала в этот момент.