Не было никакой разницы в процессе материализации тех или иных предметов, знание о принципах их творения были равнодоступны. Артём всласть поэкспериментировал, от чашки чая в руках, до блестящего «Майбаха» во дворе школы. Также не было ограничений и в доступе к необходимым умениям и навыкам. «Если что, могу стать самым знаменитым фокусником в мире», — мелькнула озорная мысль у разыгравшегося Гарри Поттера Современности. Хоза Лей привел в чувство Артёма, отвесив ему звонкого «леща».
— Ай! Ты чего? — обиженно воскликнул молодой человек, схватившись за пылающую от боли щёку.
— Хватит развлекаться! Всё что нам нужно пока что, это чтоб ты научился защищать себя, — шаман немного помедлил, — ну и нападать, мало ли что ждёт тебя на пути к цели.
Далее Артём научился мгновенно покрывать своё тело энергетической бронёй, что делало его неуязвимым от всех мыслимых и немыслимых способов причинить вред его здоровью. Наверное, он теперь мог выжить даже в эпицентре атомного взрыва, но проверять, понятное дело, этот момент не стоило. В силу своей неуязвимости Артёму требовалось лишь такая техника нападения, которая не требует отвлекаться на задачи защиты. Лучше всего для этих целей подходит искусство владения мечом катана, решил Артём, так как принцип «один удар наповал», свойственный самурайской идеологии владения оружием, максимально экономил время и силы с убийственной эффективностью. В руках Артёма молниеносно материализовался сверкающий клинок, удар или контрудар которым позволял расчистить себе путь в ближнем бою, если в таковой придётся когда-либо вступить.
— Ну как? — довольно разглядывая себя в зеркале, поинтересовался мнением мерцающего в углу шамана о своих достижениях Артём.
— Красив, — отметил Иван, невольно залюбовавшись тем, как выглядел Артём в сверкающих энергетических доспехах с красивым чуть изогнутым клинком в руках. — Прямо как Сорни-отыр, Золотой воин. Только ещё восьмикрылого коня не хватает. И сабля какая-то странная.
— Это не сабля, Волк. Это самый что ни на есть японский меч-катана. Твоя сабля ему в подмётки не годится. И лошади мне не надо. Я — не Дон Кихот, рыцарь печального образа. В наше время воины на лошадях уже не скачут. Прогресс, однако! А кто такой Сорни-отыр?
— Мир-сусне-хум, «за миром наблюдающий человек» переводится. В наших сказках это главный покровитель людей, по велению отца своего, Нума-Торума, он наблюдает за жизнью людей, заботится о них, выступает посредником между людьми и богами. Носит блестящие золотые доспехи, в руках у него меч. Ты на него похож, однако, — передразнил последним словом Иван Артёма.