Сам Кроули уверял, что эту маловразумительную тарабарщину он писал под диктовку «духовной сущности» по имени Айвас. Мирослав склонялся к мысли: то, что Кроули принимал за «голос», было обычным вдохновением или наркотическим дурманом. Ведь уже без всякого голоса «великий маг», который последние годы жизни прозябал в нищете, явил на свет тексты и других учений, которые писал за деньги по заказу. Одним из заказчиков был Джеральд Гарднер, основатель Викки.
— Пусть каждый сейчас поднимет свою правую руку и скажет со мной: «Мы клянемся защищать принципы Книги Закона во имя свободы человека, в котором пребывает Бог», — сказал посвятитель, закончив читать первую главу.
Мирослав и Иштар повторили клятву. Саладин удовлетворенно кивнул.
— А теперь я оглашу вам телемитскую декларацию прав человека, — продолжил он менторским тоном. — Нет Бога, кроме человека! Человек имеет право жить по своему собственному закону: жить, как он желает, работать, как он желает, играть, как он желает, отдыхать, как он желает, умирать, когда и как он желает.
Человек имеет право есть, что он желает, пить, что он желает, обитать, где он желает, перемещаться, как он желает — по всему лику Земли.
Человек имеет право думать, что он желает, говорить, что он желает, писать, что он желает, рисовать, заниматься живописью, вырезать, гравировать, ваять, строить, одеваться, как он желает.
Человек имеет право любить, как он желает: «Также примите свою долю любви, как хотите, когда, где и с кем хотите! Но всегда во имя мое».
Человек имеет право убивать тех, кто воспрепятствует этим правам!
Выдержав паузу в полной тишине, Саладин заговорил снова:
— У нас есть традиция. Перед началом сражения мы укрепляем себя мясом и питьем. Трапеза готова для нашего развлечения!
Черный Страж подошел к выходу из шатра и откинул полог. Придерживая ткань, он дожидался, когда присутствующие покинут место инициации. Первым к выходу двинулся Саладин, за ним последовали те, кто сидел ближе к выходу, потом Иштар. Мирослав, он же Осирис, замыкал шествие.
В просторном, почти пустом ангаре с серыми бетонными стенами и квадратами незастекленных окошек под потолком было прохладно и сыро. Свет закатного солнца лениво сочился сквозь отверстия, словно патока, рассекая пространство золотистыми полосами. Саладин повел паству к столу, который стоял позади шатра, метрах в трех. Массивный деревянный стол в форме длинного прямоугольника был накрыт алой скатертью, на нем стояли приборы для семи человек, а по центру — большие блюда, накрытые полусферами металлических колпаков.