«Сколько-сколько карт?» — взревел подполковник, когда Замятин изложил версию про Таро. «Двадцать две», — виновато ответил майор, будто он сам же эту колоду придумал. «Ну, Замятин! Ну-у, Замятин! Смотри у меня», — не в состоянии полноценно выразить свою мысль от переизбытка эмоций, начальник следственной группы погрозил майору пальцем, будто малому дитю, честное слово. Предостерегающий жест майор понял без труда, означал он следующее: еще один труп — и не сносить тебе, майор, буйной головы.
А что он, Замятин, сделает? И так вся следственно-оперативная группа в мыле. Роют землю, как бешеные кроты. Объем работы о-го-го какой, а времени на разработку версий нет! Убийца подкидывает новые задачи слишком быстро. Майор не успел даже всех пациентов Заславского на предмет алиби опросить, а теперь еще и Соболь. Вдоль и поперек Москву обегать надо, чтобы переловить ее многочисленных любовников.
Версии, прорабатываемые, по Заславскому, другими членами следственной группы, похоже, были пустышками. Ни в профессиональной деятельности профессора, которую он вел до ухода на вольные хлеба, ни в его личной жизни зацепиться было не за что. А после убийства Соболь стало окончательно ясно, что разрабатывать надо, прежде всего, линию, связанную с частной практикой психиатра. Связь между двумя убийствами есть: Соболь была клиенткой Заславского. Значило ли это, что следующих жертв убийца будет выбирать среди пациентов профессора? Какая у него логика?
— Это интересный! Это очень интересный! — захлебываясь от восторга, тараторила Лис, детектив из Норвегии, присланная на Петровку месяц назад по линии Интерпола «для обмена опытом».
Это дело увлекало ее чрезвычайно. Она все рассматривала фотографии трупов и твердила: «Это как Seven, как кино „Семь“! Это ну очень интересный!» Нашла тоже, чему радоваться. «Что еще за „Семь“?» — поинтересовался майор. Честно говоря, Лис ему за последний месяц всю плешь проела: майор ее то к одному оперативнику в помощь определит, то к другому, а она все равно ему прохода не дает. Вопросу Замятина норвежка обрадовалась неимоверно и начала живо пересказывать сюжет фильма.
Из ее рассказа на языке, не вполне понятном майору, выяснилось, что фильм этот про одного маньяка, который убивал своих жертв за их грехопадения. Всего убитых было семь — по одному на каждый смертный грех. А потом вообще всем настали кранты. «Интересно», — подтвердил майор. Он положил на столе перед собой фотографии Заславского и Соболь, вперился в них взглядом. Лис, ободренная тем, что Замятин оценил ее версию, поставила рядом с ним стул, присела на него тихонечко и тоже уставилась на фотографии. Замятин на нее только молча покосился.