- А что, братцы, - начал Иван Семеныч после минутного молчания, обращаясь к мужикам, - как вы думаете и желаете, не лучше ли бы было, если бы вами опять начал управлять Петр Иванов, а Егора Парменова в смену?
При этом объявлении старик остался совершенно спокоен; у мужиков на всех почти лицах отразилось удовольствие, и все они переглянулись между собою.
Рыжий мужик, споривший с Егором Парменовым в тот наш проезд, первый заговорил:
- Это бы, ваше высокородие, лучше не надо быть, - в глаза и за глаза скажем. Егору Парменычу против Петра Иваныча не начальствовать.
- Это ты, братец, говоришь один, - возразил исправник, - а что скажет мир; говорите, братцы, все вдруг, как вы думаете?
- А что, бачка, миром те скажем, за Петра Иваныча мы окромя только бога молили, а от Егора Парменыча временем, пожалуй, жутко бывает! - послышалось разом несколько голосов.
- Один в деле, по рассудку, спросит, а другой просто те оказать обидчик: оборвет да облает - вот-те и порядки все, - добавил рыжий мужик.
На эти слова вошел Егор Парменов, вместе с женою своею, которая точно была премодная, собою недурна; оделась она, вероятно, для внушения к себе вящего уважения, в шелковое платье и даже надела шляпку, а в руках держала зонтик; вошла она прямо и довольно дерзко обратилась к исправнику:
- Что такое вам угодно от меня?
- Сейчас, милостивая государыня, - отвечал тот и, став посередине избы, вынул из бокового кармана письмо.
- Это я, - начал он, - читаю письмо вашего господина: "Милостивый государь Иван Семеныч! Приношу вам мою чувствительную благодарность за уведомление о беспутствах моего управителя - Егора Парменова. Оставить его в настоящей должности я считаю вредным для себя и для имения, и потому покорнейше прошу, по доброте вашей, принять участие и немедленно сделать распоряжение о смене его и о назначении в управляющие более благонадежного, по усмотрению вашему, человека; он же, как обманувший мое доверие, должен поступить зауряд в число дворовых людей".
Егор Парменов, побледневший, как преступник в минуты объявления ему судебного приговора, прислонился только к стене, а жена его зарыдала, - но, впрочем, проговорила:
- Что такое вы писали!.. Мы сами тоже будем господину писать: может быть, будет что-нибудь и другое.
- Пишите, сударыня; и я желаю от души вашему мужу оправдаться, возразил Иван Семеныч. - Но вместе с тем, чтобы ты меня, Егор Парменыч, впоследствии не обвинил, что я на тебя что-нибудь налгал или выдумал, так вот, братцы-мужички, что я писал к вашему барину, - и затем, вынув из кармана черновое письмо, прочитал его во всеуслышание. В письме этом было написано все, что он мне говорил.