– Она страшно маленькая, но я думаю, что с ней все в порядке. – Голос принадлежал доктору Уиллетсу, он говорил о ребенке. О ребенке Анджелы. Теперь его держала сестра. Они только что резали Анджелу. А сейчас они зашивают рану. То, что происходило здесь, не имело отношения к жизни, – это был жуткий бред. Юджину казалось, что он потерял рассудок, что он очутился во власти злых духов.
– Ну, доктор, я думаю, хватит. Прикройте ее, мисс де Саль. Теперь можно увозить.
Они еще долго занимались Анджелой – накладывали повязку, снимали прибор, через который подавался эфир, потом уложили ее на спину, обмыли, переложили на носилки и выкатили из операционной. Она лежала без сознания, еще под действием эфира, и стонала.
Юджину невыносимо было слышать ее мучительное, тяжелое дыхание. Казалось невероятным, чтобы эти звуки могли исходить из груди Анджелы – словно кричала ее душа. И ребенок тоже кричал – здоровым детским криком.
«Боже мой, что за пытка!» – думал Юджин. Подумать только, что это должно было случиться. Угроза смерти, хирургический нож, бессознательное состояние, боль – выживет ли Анджела после всего этого? Будет ли она жить? А он стал отцом.
Он повернул голову и увидел неимоверно крохотную девочку, которую сестра держала на каком-то одеяльце или подушке. Она что-то делала с нею – обтирала маслом. Ребенок был розовый, как и всякий ребенок.
– Радость-то какая, а? – сказала сестра, чтобы немного утешить его. Ей хотелось вернуть Юджина к действительности. У него был совсем безумный вид.
Юджин не спускал глаз с ребенка. Странное овладело им чувство… Он испытывал глубокое волнение – неудержимое, щекочущее, щемящее. Он прикоснулся к ребенку. Он посмотрел на его ручонки, на личико. Какое-то сходство с Анджелой. Да, несомненно. Это его ребенок. Это ребенок Анджелы. Выживет ли она? Исправится ли он? Боже мой, и надо же было такому бремени свалиться на него именно сейчас, но ведь это его ребенок. Как мог он думать… Бедная крошка! Если Анджела умрет… Если Анджела умрет, то от всей ее долгой, трагической борьбы у него останется во всем мире только это – его маленькая дочка. Если Анджела умрет… А на смену ей пришло вот это. Для какой цели? Чтобы светить ему в жизни? Чтобы придать ему сил? Чтобы сделать его лучше, честнее? Он не находил ответа. Он только чувствовал, что невольно проникается нежностью к ребенку. Дитя, рожденное бурей. Но Анджела, которая так близка ему сейчас, выживет ли она, увидит ли его? Вот она лежит без сознания, неподвижная, страшно изрезанная. Доктор Ламберт, собиравшийся уходить, подошел, чтобы еще раз посмотреть на нее.