— Ну, за то, чтобы не последняя у тебя звезда была, — поднимает Коган стакан единственной рукой.
Пью, не отрываясь до тех пор, пока по губам больно не ударяет Ленин. Тот вроде как против бражничества коммунистов был. Как вычитал я из старых газет, водку снова стал продавать его сменщик на посту Предсовнаркома — Рыков. Вынимаю губами орден. Потом допиваю водку из стакана и также губами вынимаю Золотую звезду.
Занюхал рукавом.
— Сразу видно — герой, — ухмыляется комиссар. — Мануфактуркой закусывает.
Привинчиваю награды снова на их законные места. И только потом хрумкаю огурчиком попеременно с салом.
Хороша водка. Пьешь ее — не чувствуешь ничего, а упала в желудок — так жаром разорвалась.
— Теперь ''Красную звезду'' снимай, мы ее тоже не обмывали, — улыбается Коган во весь зубастый рот.
Лезу сам в командирскую сумку за бутылкой без этикетки, горлышко залито красным сургучом. Купил по дороге в коммерческом магазине на Разгуляе. Самая дешевая была в магазине эта бутылка, но все равно жутко дорого. Там я еще пачку чая приобрел грузинского, для дома.
Поставил ее на стол и стал отвинчивать орден.
Смирнов, предварительно отбив ножом сургуч, снова разлил. Наверное, как старший в нашей компании. Разливал и приговаривал.
— Все как положено, сначала водку двойной очистки пьём, а потом ''сучок''.
Процедура повторилась, только на этот раз получил я по губе острым лучом ордена. Чуть ли не до крови.
Все правильно: не свои ордена обмываю, вот и получаю ими по морде.
И такой голод вдруг прорезался, что я в одно рыло почти все бутерброды умял.
— Ничего, — махнул рукой замполитрука. — Я еще подрежу. На здоровье.
— Теперь хвались пистолетом и рассказывай, как прошла твоя встреча с Мехлисом, — настаивал Смирнов.
Как прошла… Обыденно.
Позвонил.
Договорились о времени визита.
Не обманул. Выслал за мной аж целый лимузин ЗиС-101.
Мехлис принял меня в своем кабинете в большом 8-этажном здании с башней в Антипьевым переулке за Арбатом.
От Бюро пропусков проводили меня по лестнице в большую приемную и там усадили на стул — ждать. Шинель и шапку на вешалку пристроил. Вот что неудобно в военной форме — так это постоянно перекидывание портупеи с верхней одежды на гимнастёрку и обратно.
В скором времени вышли из кабинета главного политрука человек пятнадцать политработников в высоких чинах (никого ниже одного ромба) и адъютант пригласил меня заходить.
Кабинет Мехлиса был просторным, но скромным. Мебель вся простая и функциональная. Единственная роскошь — большая картина кисти хорошего художника в простенке между окон. Сталин и Ворошилов гуляют по набережной Москвы-реки. И то рама не музейной золоченой лепнины, а просто полированного дерева.