— Ленд-лиз? — спросил я.
— Нет. Польша, — ответил он.
— А что с моей судьбой? — интерес проявляю шкурный, отдавая хозяину его пистолет.
Самое время интересоваться, пока хозяин этого кабинета ко мне вроде как расположен. Скорее всего, из-за серебряной таблички от Мехлиса на браунинге.
— От подозрений вы очищены, — сообщил мне прокурор радостную весть. — Ваши действия признаны правомерными. Вылет вашего самолёта мы задержали. Так что, полетите дальше проводить свой отпуск в Салехарде. Только вот бумаги нам подпишете, покормим вас обедом и свободны.
В отличие от милиционеров прокурор был сама любезность. Даже особистов с оформлением бумаг при мне подгонял по телефону. И машину дал добраться до аэродрома. Так, что подкатил я прямо к двери в салон самолёта как нарком на легковом темно-вишнёвом ''Студебеккере-Чемпионе''.
И вот лечу согласно литеру. Только в Салехарде будем также под вечер — темнеет тут рано. Севера.
Как бы опять в аналогичную передрягу не попасть. Мне же еще от Салехарда в Обдорск добираться. Но я заранее готов. Пистолеты вычищены. Запасные магазины снаряженные.
Народ в салоне весь был вида такого… партхозактив одним словом. Номенклатурные товарищи. Друг с другом не общаются и ко мне не пристают, хотя и косятся, учитывая мой выход со ''студебеккером''.
Моторы сильно гудят — слов не слышно. Все в шапках уши опустили и завязали под подбородком. А то совсем можно слуха лишиться. Так и долетели до конца, не хороводясь компанией. Без перекусов и пьянки.
Около барака с вышкой, представляющего собой местный аэропорт, стоял я и оглядывался, думал: у кого спросить, как мне попасть в Старый Обдорск. Попутчики мои все сразу разъехались на поджидающих их машинах и нарядных санках. Один даже на нартах, запряженных четверкой оленей, укатил.
— Алексей! Лёха, змей калёный! Да обернись ты. — Надрывался милиционер, стоя в санях, запряженных тройкой заиндевелых лохматых лошадей.
Не выдержав, милиционер соскочил с саней, подбежал ко мне и хлопнул своей лапой по плечу.
— Совсем зазнался, как стал в небе летать?
Передо мной стоял крупный мужчина лет двадцати пяти. Приятное широкое лицо с восточинкой в чертах. Чёрные глаза, не карие, а именно чёрные. Шрам у левой ноздри. Шапка-финка. Синяя шинель. На лазоревых петлицах по три синих шпалы. Ремни рыжие, как и кобура нагана. Серые валенки с чёрными галошами. Этот человек явно рад был меня видеть. А я его не знал или не помнил.
А мент лыбу щемит, чуть не подпрыгивая от радости.
— А мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Как видишь, я тоже уже капитан. Начальник транспортной милиции в Лабытнанги. Как ты сам, Лёха, рассказывай.