Мне как всегда, в таких случаях, стало жутко неудобно. Неловко.
— Простите, но я не Алексей. Меня зовут Ариэль. Капитан Ариэль Фрейдсон.
— Ты чё, Лёха? Контуженый, что ли? — оторопел капитан.
— Есть такое дело, — поясняю. — После клинической смерти я ничего не помню, что было до 1 января 1942 года. Такова вот моя хромая судьба. Вы мне не подскажете, как мне до Старого Обдорска добраться отсюда. Дом свой хочу найти.
— Долбиться в кружечку. Это тебя так война покорёжила? — сдвинул милиционер шапку на затылок.
Я кивнул. Развёл руками.
— Я тебя на своих санях довезу, — посерьезнел капитан. — Заодно к Засипаторовне на ночлег напрошусь. А то собрались мы в ночь через речку по зимнику переправиться — не самое умное решение. Заедем только в одно место, я знаю, где самогоном хорошим торгуют. Лучше казёнки гонят. Такую встречу не отметить грех. — Частил милицейский капитан. — Пошли. Я тебя в санях тулупом укрою, а то ты не по сезону к нам одетый — в сапогах и коже. Пижон.
На последнем слове капитан хмыкнул.
— А ты кто? — оторопел я на измене. Небось, еще одна банда промышляет тут по ''жирным бобрам'' из столиц.
— Я Ваня-хант, одноклассник твой. До седьмого класса мы вместе учились, а потом мои переехали в Лабытнанги и меня увезли из Обдорска. Не помнишь? А Лёшкой тебя вся школа звала, — голос его опускался тембром до низкого. Слова как бы разреженные стали.
— Извини, не помню. — Отвечаю. — Мать и то, боюсь, не узнать.
Капитан встрепенулся.
— Поехали. Поехали. Тётя Маша рада будет. И Лизка тоже.
— Кто такая тётя Маша? — Не понял я.
— Как кто? Мать твоя. Мария Засипаторовна Фрейдсон. А Лизка сеструха тебе.
Удивительно, но про сестру Фрейдсона я слышу первый раз.
— Поехали, — решился я. — Но сначала к матери, а за самогоном потом.
— Как скажешь. Ты — гость. — Согласился капитан.
Санями правил сержант милиции — два кубаря в петлицах и сосульки в усах. На шинель у него накинут огромный бараний тулуп.
Такой же выдали и мне, закутали в него как младенца.
Я тишком под тулупом кобуру расстегнул. Береженого — бог бережет. И вообще: пусть лучше судят трое, чем несут шестеро.
— Куда едем? — спросил сержант.
— В Обдорск, — приказал капитан. — К Фрейдсонихе. Адрес не забыл?
— Забудешь тут это дело о заготконторе. Но-о-о-о-о… залётные!
Сани резко дернулись и тройка лошадей, быстро набирая скорость, выкатила нас с территории аэродрома.
Я очень боялся, что меня девчонка горящим керосином обольёт.
После того как капитан, стуча в ставни, кричал:
— Тёть Маш, Лизка, смотрите, какую я вам радость привез!
Лиза — девчонка лет четырнадцати-пятнадцати, сначала недоверчиво вышла из калитки подсветить керосиновой лампой: кого же им чёрти принесли на ночь глядя, пока Мария Засипаторовна прикрывала ее старенькой курковой двустволкой. А узнав, бросилась ко мне на шею, с визгом: ''Лёшка, Лёшка, приехал!'', не выпуская лампу из рук, и эта ''летучая мышь'' билась мне по спине.