Я считаю, что товарищ Фрейдсон достоин высокой чести быть членом партии большевиков. И не только я. Так считает вся парторганизация нашего истребительного полка. О чем мы и дали свои рекомендации вашему собранию.
При этом замполитрука показал залу два исписанных тетрадных листочка.
— У меня все, товарищи, — Кузнецов сел на свое место.
— А как у него с семейным положением? — спросила, выглянув из-под фикуса тетя Гадя.
— Товарищ Фрейдсон холост, — ответил комиссар полка, не вставая с места. — Понять его можно — то учеба, то длительная китайская командировка, то финская война, постоянные ночные полёты… Некогда было ему невесту искать. Но какие его годы? Найдет еще себе боевую подругу. Тем более, что жилплощадь у него в Москве имеется. Есть куда привезти жену, — усмехнулся старший батальонный комиссар.
При волшебном слове ''жилплощадь'' женская часть партсобрания нездорово оживилась. Но без излишней внешней аффектации.
Задали мне коммунисты еще десяток ''каверзных'' вопросов по Уставу и Программе партии. По текущему политическому моменту. И удовлетворенные отпустили. Тут я был подкован на ''ять'' — не зря в библиотеке торчал.
Проголосовали.
Единогласно — ''за''.
Но я бы сильно удивился, если бы забаллотировали свежего Героя Советского Союза.
Поздравили меня тепло с ''высокой честью''. В ответ я сказал положенные слова, которые второпях заранее отрепетировал с Коганом. Что бы я без него делал, просто не представляю?
Товарищ Чирва поздравила меня и с доброй улыбкой уверила, что утверждение моей кандидатуры в ''верхней инстанции'' — политотделе Санупра московского гарнизона можно считать формальностью.
— Переходим к последнему вопросу нашей повестки — персональному делу коммуниста Ананидзе. Кто желает высказаться?
— Я, — поднял руку капитан ГБ Лоркиш, вставая.
Получив разрешение от председательствующего, большой особистский начальник заговорил хорошо поставленным проникновенным голосом, напирая на то, что нельзя рубить с плеча и прежде чем выносить персональное решение необходимо во всем тщательно разобраться…
— Вот если бы сам Ананидзе пользовался вашими рекомендациями, — перебивая его, подала голос с места медсестра Васильевна (я и не подозревал, что она член партии), — не было бы никакого персонального дела на него. А так пусть ответит за то, что натворил по строгому партийному спросу. Вы сами должны понимать, что по пустякам на уполномоченных Особого отдела персональные дела не открывают. Просто его неудачная и неуместная попытка ''сшить'' шпионское дело на Героя Советского Союза и коммуниста Фрейдсона стала последней каплей переполнившей чашу терпения у наших коммунистов. Особенно у коммунисток.