— Винки, защищай меня. Эта тварь может использовать простейшие чары вроде левитации.
— Винки защитит хозяина Колина, — дрожащим голосом заявила служанка.
Вынув кляп, капнул в рот Воландеморту пару капель Рябинового отвара. Он стал приходить в сознание, пришлось быстро вернуть на место кляп, отложить флакон с зельем. Направив на него палочку, я воскликнул:
— Круцио!
Тёмный Лорд выгнулся от боли, громко замычал, его тело стало содрогаться в конвульсиях, зазвенели цепи. Привыкнув подолгу держать палочку в одном положении при использовании Энгоргио, не составляло труда делать это при сотворении пыточного заклятья. Сложнее было накручивать в себе ненависть. Время текло подобно патоке, лоб взмок от усилий, я поглядывал на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке… Чёртово проклятье сорвалось через пятнадцать минут. Палочка стала ощущаться как обычная деревяшка.
— Грёбаный волос единорога! — гневно воскликнул я. — Надо было тебе перегореть в самый ответственный момент?!
Есть у этой сердцевины такое свойство, при длительной нагрузке тёмными заклинаниями она не выдерживает и выгорает. Именно это произошло с моей палочкой. Тело Тёмного Лорда обмякло. Мне пришлось выхватить из кармана куртки вторую палочку, раньше она принадлежала Питеру Петтигрю.
— Му-у-ы-у-аф! — гневно попытался что-то выкрикнуть Воландеморт.
Он использовал какое-то заклинание, кровать заскрипела, древесина захрустела, верёвки натянулись и заскрипели карабины, зазвенели цепи на груди пленника. Это напоминало кадры из фильмов ужасов, в которых из одержимых изгоняют демонов. Я наставил палочку на мага и вновь воскликнул:
— Круцио!
На этот раз не пришлось себя накручивать, я был по настоящему зол и напуган, а когда я пугаюсь, то злюсь стократно сильней, чем в обычной жизни. Взлетевшая над полом кровать с грохотом рухнула на пол, я порадовался, что наложил много глушащих чар и соседи этого не услышат. Воландеморт вновь забился в путах.
Целый час, показавшийся вечностью, я пытал Тёмного Лорда, у него уже не осталось сил вырываться, лишь мышцы подёргивались и раздавались слабые стоны, поскольку Воландеморт сорвал горло. И это радовало, а то его приглушённые вопли били по ушам и причиняли невыносимый дискомфорт.
Я устал, ужасно устал, но не физически, а морально. Очень сложно больше часа накручивать себя, заставлять желать живому существу боли, даже если это самый ужасный человек в Британии и больной маньяк. Но этой твари было мало, он вновь стал подавать признаки жизни и попытался колдовать невербально без палочки. Благо, из-за пережитой пытки это у него сразу не получилось.