А вот Мартель действительно казался древним, и на «Алиани» он был скорей пассажиром, чем матросом. Пусть господин Лериа и давал старику какую-то работу, но все мелкую и незначительную. Зато послушать истории Колченогого собирались многие. Порой даже капитан Верта присаживался рядом и слушал старого матроса, недоверчиво покачивая головой и посмеиваясь.
– Дядя Мартель, а Ржавый – самый страшный пират? – спросила Тина, поглядывая из-под ресниц на струйку сизого дыма.
– Сейчас, наверное, да, – кивнул старик. – Еще та гнида.
– А раньше? Капитан Лоет был страшным пиратом? – этот вопрос мадемуазель Лоет задала просто из любопытства.
– Вэй Лоет? – Мартель усмехнулся. – Нет, он не был страшным пиратом. Но это был единственный пират с принципами. К нему в команду многие хотели попасть, он, хоть и жесткий мужик, но за своих глотку мог порвать любому. «Мои мальчишки», вот как он их называл, а они его – «Батя». И пусть Батя мог и порешить, но это всегда за дело. Хотя, говорят, тоже дури хватало. Мог пристрелить спьяну, если кто не ко времени совался.
Тина скрыла усмешку. Про папенькину привычку палить по незваным посетителям она была наслышана. Дядюшка Самель рассказывал, что они всегда четко знали, где нужно встать, чтобы не задело шальной пулей.
– Мой бывший капитан называл Лоета «голубая кровь пиратства», – продолжал Мартель. – В нем порода была, манеры благородные знал. Женщин не трогал, верней, трогал, но только так, как им это нравится, – Колченогий хрипло рассмеялся, а Тина нахмурилась, оскорбившись за маменьку. – С мужиками всегда резкий был. Был у него враг закадычный – капитан Берк. На море запросто не расходились, корабли друг другу дырявили. На суше морды били, а на дело все одно вместе. Что Берк тащил свой зад к Лоету, что Лоет не отказывал Берку. А потом при дележе – опять драка. Жаден был Берк больно, а Лоет жадности не прощал. Сдох жмот вскоре после того, как Лоет в честные люди подался. Не с тем связался, характер свой гнилой показал, так его и прирезали. Черт его знает, почему Лоет щадил, но Берк всегда выживал после их схваток. А Лоет-то знатный рубака.
Про папеньку Тине нравилось слушать, и она бы еще послушала, но ее интересовал совсем другой пират.
– Дядя Мартель, а кто все-таки был страшным пиратом? – спросила девушка, возвращая старика на прежний курс.
– Страшный? Так они, малец, все страшные, – Мартель убрал трубку и сложил на животе руки. – Они же разбойники, чужое к рукам прибирают.
– И все-таки, – не желала отставать Тина.
Старик ненадолго задумался. Затем почесал щеку и оживился.