– Угу, – привычно промычала девушка. – Отойдем в тень, сразу переоденусь.
Друзья огляделись и шмыгнули в сторону густой тени, куда не проникал свет фонаря.
– Давай, – велела Тина.
Сверчок скинул свою заплечную сумку, достал одежду, протянул ее подруге и… чья-то рука из темноты перехватила вещи.
– Ой, – пискнув, мадемуазель Лоет пятилась, взирая на изломленную бровь над здоровым глазом своего отца.
Вэйлр Лоет шагнул к беглецам, рядом с ним появился Эмил Мулер.
– Бери своего, Красавчик, – бросил бывший капитан пиратского брига. – Чтобы недели две-три я даже не вспоминал о его существовании.
– Будет сделано, капитан, – усмехнулся мэтр Мулер, удерживая сына за плечо мертвой хваткой.
Затем обрушил на затылок отпрыска увесистую затрещину, дал пинка под зад и, закинув на плечо его мешок, направился следом за летящим впереди Сверчком величавой походкой, бросив на ходу:
– Мое почтение, мадемуазель Лоет.
– Доброй ночи, мэтр Мулер, – пролепетала вежливая Тина, не сводя взгляда со своего отца.
– Какая хорошая у меня дочь, – ледяным тоном произнес Вэйлр, – воспитанная.
– Я вся в вас, папенька, – поспешило напомнить юное создание.
– Я не сбегал из дома, – отчеканил Лоет.
– Так вам и незачем было, папенька, вы в училище отправились, а меня же туда никто не возьмет, – возразила Тина, которую отец теснил к воротам родного дома.
– Тебя дед возьмет на воспитание, а через два года какой-нибудь дурак – замуж, – губы Вэя Лоета изогнулись в издевательской усмешке. – Пусть они с тобой мучаются, а с меня хватит! – рявкнул отец последнее слово. – Сыновья – золото, дочь же не дочь, а пират какой-то!
– Замуж?! – охнула Тина и заносчиво ответила: – Черта с два!
– Посмотрим.
– Поглядим.
– Вот именно.
– Это уж точно.
– Все сказала?
– Да!
– Тогда домой, под арест.
– Ай, папенька!
Пальцы любящего отца ухватили дочь за ухо, затаскивая ее в особняк.
Сидеть в тюрьме невыносимо! Тому, кто придумал тюрьмы нужно… кишки через пасть достать нужно, вот! И пусть в твоей тюрьме кормят пирожными и самыми изысканными блюдами, а робу заменяют платья из дорогого материала, узилище от этого краше не становится. Особенно когда ты целыми днями то покрываешься паутиной и пылью в классе, глядя с тоской в ученическую тетрадь, то сидишь подле маменьки, подавая ей нити для вышивания. Но самое ужасное наказание, какое только мог выдумать папенька, – читаешь вслух любовные романы и слушаешь умиленные вздохи Лисси.
– «О, Алиная, как же я восхищен вашими чудесными волосами», – прочитала Тина вслух и скривилась. – «Они подобны водопаду в горах, а ваш смех так же хрустален, как его чистые струи, – сказал Эльтиан своей возлюбленной, перебирая в пальцах ее белоснежные, похожие на чистый снег пряди».