– Я хотела спросить, – она замялась, вдруг заливаясь краской.
– Спрашивай, – кивнул Альен.
– Когда нас догнал Ржавый и ты отвел меня в каюту… Дьявол, неважно, – досадливо отмахнулась Тина и сделала шаг в сторону, прячась от внимательного взгляда молодого человека. – Забудь.
Литин понял, о чем хотела спросить девушка. Что такого могло случиться в тот день, что теперь щеки невинной девицы пылали огнем?
– Мне хотелось это сделать, – ответил Альен на невысказанный вопрос.
– Почему? – тут же откликнулась Тина, вновь появляясь в окошке. Глаза ее горели неподдельным любопытством, но, лишь взглянув на Литина, она снова спряталась, повторив: – Почему?
«Потому что ты мне очень нравишься», – хотелось ответить Альену, но он не произнес ни слова.
– Капитан на борту! – донесся до молодого человека голос вахтенного.
– Твой папенька вернулся, – вместо ожидаемого ответа сказал Альен, и через несколько мгновений капитан Лоет, сопровождаемый неизвестным мужчиной, приблизился к нему.
Альен не мог разглядеть в темноте спутника Вэя, как не видел и его самого, но ясно почувствовал винный запах и коротко усмехнулся. Лоет остановился, припал спиной к стене и посмотрел на молодого Литина, на чьем лице играли отсветы огонька свечи из каюты Тины.
– Бунтует? – коротко спросил Вэйлр.
– Нет, – Альен пожал плечами. – С чего?
– Папенька, – лицо дочери появилось в окошке в двери, – папенька, мне надо с вами поговорить. Очень надо.
– Пока мы на Лаифе, не выпущу, – коротко ответил Лоет.
– Да я не о том…
– Все потом, – отрезал мужчина и прошествовал в свою каюту. Его спутник, на мгновение задержавшись рядом с Альеном, что-то произнес на неизвестном тому языке и последовал за капитаном.
Молодой человек проводил силуэты мужчин взглядом и повернулся к Тине, вопросительно глядя на нее. Девушка пожала плечами и попыталась высунуть голову из окошка, чтобы разглядеть гостя. Альен чуть заметно улыбнулся и прижался к щеке мадемуазель губами. Она дернулась, ударилась головой о верхнюю часть окошка, пискнула и подалась назад, но оступилась и бухнулась на пол, ошалело глядя на растерявшегося мужчину.
– Всегда думал, что выражение «от поцелуя подкосились ноги» – скорей, приукрашивание действительности, – задумчиво произнес он.
Щеки Тины вновь залились краской, теперь больше от досады. Она вскочила на ноги, сердито взглянула на Альена и воскликнула:
– Никогда больше не смей так делать!
– А если посмею? – улыбнулся Литин.
– Зубы выбью, – буркнула Тина, совершенно забывая, что собиралась измениться.
– Поглядим, – прищурился Альен.