– Папенька-а-а!
Сильные мужские руки обхватили ее за плечи, удерживая от неизбежного столкновения, когда Тина выскочила за угол. Она вскинула голову и с изумлением уставилась в серо-зеленые глаза незнакомого молодого человека. Имел незнакомец знакомые стать и рост, даже черты легко узнавались, но вот светлая кожа и волосы, имевшие золотистый оттенок свежей соломы, казались чем-то нелогичным и даже кощунственным. Особенно когда все это ходячее недоразумение заговорило папенькиным голосом:
– Если угодно, я могу им стать для вас, милое дитя.
В лукавом прищуре глаз кузена, а никем иным молодой человек быть не мог, мелькнула насмешка, и это привело Тину в себя. Она скинула с плеч ладони графа Мовильяра-младшего и гордо вздернула подбородок.
– Благодарю покорно, но одного отца мне вполне достаточно.
– Марк, руки прочь от моей сестры, – услышала Тина веселый, хоть и показавшийся суровым голос, в котором она уже не ошиблась.
– Чтоб я сдохла, – пробормотала она и радостно взвизгнула. – Ланс!
– Как мило, – насмешливо хмыкнул кузен, глядя вслед мчавшейся по коридору мадемуазель Лоет.
– Ланс, гарпун тебе в печень, – между тем тараторила Тина, повиснув на шее старшего брата. – Какого черта ты совсем пропал?! Я соскучилась, как тысяча бесов без хмельного пойла! Ланс, дьявольское отродье…
– Адамантина! – прогрохотал его сиятельство раньше, чем Ланс успел хоть что-то ответить. – Немедленно в свою комнату, я буду иметь с вами серьезный разговор.
– К чертям собачьим, – мрачно изрекла девушка и, насупившись, отправилась в отведенные ей покои, чтобы выслушать новую порцию нотаций.
– Дедушка, – позвал сурового графа Марк Мовильяр, – вы хотите испортить кузину, лишив ее столь очаровательного образа дикарки? Помилосердствуйте и не спешите менять саму природу!
Молодой человек мило улыбнулся, окончательно сразив Тину одним только словом «дедушка». Кто дедушка? Его сиятельство – дедушка? Это мэтр Ламбер – дедушка. Добрый, любящий, балующий. А его сиятельство невозможно назвать таким теплым и уютным словом. Совсем-совсем нельзя!
– Молчать, разгильдяй, – холодно велел граф и перевел взгляд на Ланса. – Мальчик мой, ты сможешь поговорить со своей сестрой позже. После меня, – чеканно закончил его сиятельство и последовал за Тиной, то и дело оборачивавшейся назад, чтобы взглянуть на кузена, весело ей подмигнувшего.
– Держись, – произнес одними губами брат и улыбнулся Тине, приложив ладонь к сердцу.
От этого простого жеста девушке вдруг стало легко и хорошо, будто она оказалась снова дома. Мадемуазель Лоет улыбнулась сама себе, уже успев забыть, что на пятки ей наступает само возмездие в лице родного деда, который никак и никогда не мог бы назваться «дедушкой».