Это были тончайшие кружева, которые плела ее сокурсница, и их было столько, что к восторгу мадемуазель Лоет прибавился и священный ужас, когда она представила, сколько часов юной жизни ушло на создание этого воздушного чуда, ахнула и закрыла сундучок, но тут же снова открыла и с новым интересом оценила его содержимое.
– Куда столько? – спросила Тина деловито.
– Приданое, – смущенно ответила девушка.
– Мужа к постели привязывать? – не без иронии уточнила мадемуазель Лоет.
Но прежде чем ее сокурсница успела обидеться, взяла ее за локоток и проникновенно спросила:
– Денег хочешь?
– Хочу, – кивнуло второе юное создание.
– Мы можем продать все это, – торжественно сообщила Тина. – Я возьму свой процент за посредничество, но основная сумма твоя.
– П…продадим? – округлила глаза девушка.
– Еще как продадим, – уверенно кивнула предприимчивая девица. – В модную лавку. И я даже знаю, кто сможет нам в этом помочь.
– А если узнают? – ужаснулась мастерица.
– Не сс-с-с… сожалей и не бойся, я все устрою и возьму на себя, – заверила ее мадемуазель Лоет. – По рукам?
– Да-а-а, – проблеяла воспитанница пансиона святой Кладетты и вцепилась мертвой хваткой в ладонь Тины.
Случайно услышавшая этот разговор Лери схватила подругу за руку и утащила к своему сундучку, демонстрируя сплетенные за года пребывания в пансионе запасы кружев. Она умоляюще посмотрела на Тину и удостоилась покровительственной улыбки. После этого дочери судовладельца и внучке банкира оставалось отладить связь с внешним миром. Тут и пригодился Гиль, взиравший на Тину с нескрываемым уважением и даже восхищением.
Обрисовав все выгоды посредничества между мастерицами и модной лавкой, она снабдила парня необходимыми сведениями о ценах, научила, как лучше подойти к делу, благословила и отправила его в добрый путь с первой партией кружев. Гиль, вдохновленный новой подругой, отпросился у отца и отправился в город исполнять поручение, горя не столько жаждой наживы, сколько желанием угодить необычной мадемуазель.
В первой же лавке парня вытолкали взашей, решив, что он украл кружево. Но во второй хозяйка оказалась не столь щепетильна. Она оценила как красоту товара, так и разницу в цене: известные мастерицы требовали денег в несколько раз больше. Потому Гиль вскоре выходил из лавки, сжимая в руке заветный кошель. Обмануть Тину он даже и не подумал. И виной тому было не ее предупреждение:
– Обманешь – брюхо вспорю, требуху выну и тебе в глотку затолкаю. Ты меня знаешь.
– Не обману, – улыбнулся юноша, зачарованно глядя, как благородная девица уперла руки в бока и сплюнула для весомости. – Тебя не обману.