— Угу. Особенно если учесть тот факт, что ты сам сомневаешься в том, человек ли ты. — немного повернув и склонив голову, я направил на Майю вопросительный взгляд — Мне Алексис недавно проболталась про твои глаза и возможность стопроцентно определять лож.
— Болтушка. — это слово прозвучало более сокрушённо чем мне бы того хотелось.
— Не ругай её. Ведь как ты сам говоришь, она мало чем от нас отличается, так что ей тоже хочется выговориться, и она знает, что ты мне доверяешь, потому тоже мне доверяет.
— Ладно. Ничего страшного в этом нет. Да и так-как вряд ли это перестанет со мной происходить, рано или поздно всё равно пришлось бы об этом рассказать.
— И лучше рано чем поздно. — даже не глядя на её лицо, я знал, что сейчас она широко улыбается и что в её глазах сейчас столько хитрости, что на целый батальон лис хватит и ещё прозапас останется. Затем, она посмотрела вдаль — О, а вот и твоя новоиспечённая родственница. — я посмотрел в том же направлении и увидел приближающуюся машину.
— Да это они, и, пожалуйста, не ёрничай, тебе это не идёт.
— А вот мне кажется, — она наклонилась вперёд, повернув голову посмотрела на меня снизу-вверх и приложила указательный палец к нижней губе — всё как раз наоборот, потому это тебя так сильно и цепляет, серый брат. — она говорила таким тоном, который я даже описать затрудняюсь, и уж тем более, в такие моменты с ней было бессмысленно спорить. Но, с недавних пор у меня был один небольшой контраргумент.
— Всё возможно, красная сестра. — девушка нахмурилась и выпрямившись ткнула меня локтем в бок.
Словосочетание «красная сестра» появилось не так давно в ответ на её «серого брата». И обстоятельства появления её прозвища были немного забавными, но достаточно обыденными. Этот год выдался достаточно урожайным на томаты, поэтому с середины августа моя мама во всю занималась консервированием заготовок на зиму. И однажды придя к нам в гости в последних числах августа, уже после того памятного собрания «первой семёрки», Майя категорично вызвалась помочь моей маме с закрутками. Итогом той эпопеи стала большая тридцатилитровая кастрюля томатного сока, опрокинувшаяся на девушку. Благо что сок пролили до того, как поставили его на плиту кипятить, иначе она бы не избежала очень серьёзных ожогов. Но всё обошлось, и видок у Майи тогда был, как говорится, что надо. Именно после того как я увидел её после случившегося, и появилось это выражение, «красная сестра», которое действовало на неё даже сильнее чем на меня тот пресловутый «серый брат» или даже прозвище «Шеф», данное мне сотрудниками «Нексуса» на просьбу не называть моего имени в присутствии непосвящённых.