— Попробую выразиться яснее. В моих глазах, в контексте общепринятого понимания бога, молитвы больных и покалеченных этому самому богу, выглядят именно так, как я уже описал в случае маньяка и жертвы. Ведь если именно бог отвечает за судьбы всех, то именно он придумал или же одобрил то, что вот тот мужчина заболеет раком, вот тот подросток сломает себе спину и на всю жизнь останется прикованным к кровати, а вот тот ребёнок родится с генетической аномалией, из-за которой не проживёт и года. — перейдя к перечислению «судеб», я специально принял надменную позу, и как переходил к новой «жертве» максимально утрируя указывал в разные стороны пальцем.
— Вот теперь понятно, что ты хотел сказать, хоть я и не вполне с тобой согласна. — на несколько секунд она замолчала, затем задумчиво произнесла — Так вот почему ты часто так меняешься в лице, когда слышишь всяческие религиозные призывы?
— Именно. — я вновь встал нормально, но теперь не стал складывать руки на груди, а заложил за спину и взял в замок — И после своего выздоровления, я лишь укрепился в этом мнении. Ведь я сейчас стою на своих ногах не по воле бога, не из-за пресловутого чуда, которое он мог сотворить, а благодаря огромному количеству сил, затраченных как мной самим, так и всеми, кто меня окружал, верил, и поддерживал меня. И это был не бог, и тем более не церковь, которую если изучить историю, никогда и не волновали те догмы, о которых принято говорить в тех кругах. Испокон веков церкви волновали лишь власть и прибыль.
— Но, без веры многие люди не смогут нормально жить. — после её слов я тяжело вздохнул и решил пояснить свою позицию на этот счёт.
— И я это понимаю. Я никогда не буду сам и не буду призывать других стремиться искоренять веру или бороться с религиями. Нет, я лишь хочу, чтобы помимо веры в некую высшую силу, люди и сами к чему-то стремились, думали своей головой. Тем более, я уже говорил, я не просто допускаю, я уверен в существовании некоей силы, которую принято называть богом. Но также, я уверен, что эта сила либо не совсем такая, либо совсем не такая, как принято о ней думать. И я никогда не буду приклоняться перед этой силой, а перед церковниками, которые считают своих прихожан стадом баранов и причём открыто их так и называют, подавно. А если ещё вспомнить про любимую фразу «церковнослужителей» про то, что все люди хоть и божии, но рабы. Это уже основательно портит настроение.
— И снова в тебе говорит гордыня, ведь по концепции религии бараны ничем не хуже людей.
— Нет, конкретно в этом случае, я с тобой не соглашусь, это не гордыня, а здравый смысл. Никогда и никем в истории, слова «баран», «овца» и их синонимы, не применялись как нейтральные и тем более как хвалебные. По отношению к другому человеку, это всегда оскорбление его умственных способностей. И если баран, стереотипно и ограничен умственно, но всё же имеет право на какую-никакую собственную волю, то раб, по определению не имеет прав и не может иметь собственной воли, раб всегда считался, и будет считаться предметом интерьера, чьей-то собственностью, вещью, а никак не живым существом. Уж прости, но я не «толерантен», по моему мнению, баран должен быть бараном, а человек человеком и уж точно, ничьим рабом я быть не собираюсь.