Нет, и на этот раз, он ей так ничего и не сказал. Словами не сказал, но глаза ведь тоже умеют говорить. Не знали? Напрасно. И он, возможно, напрасно усложнял им обоим жизнь, не имея возможности, уйти ради нее от жены, и не желая при этом, обижать Таню пошлым адюльтером. Но и Тане отчего-то не хотелось разрушать возникшую между ними «дружбу», а большее… А можно ли построить большее на основе коротких встреч раз в полгода? Возможно, может быть, чем черт не шутит… но у нее так не получалось. А потом…
То, что случилось с ней сейчас, было похоже на сказку. Жестокую, недобрую сказку, но волшебство от этого волшебством быть не переставало.
«Не так ли, подруга?»
«Не знаю, но он мне нравится… Он…»
* * *
«Семь пик… вист… пас, ложимся? Ход? Дядин! Стоя!» — В соседнем купе мужики айтишники и примкнувший к ним замгенерального резались в преферанс под коньячок, и по принципу «о бабах на работе…» обсуждали «хрен его знает, как ip-адрес поменялся, у главбуха винт дохнет, и после праздников UPS проверить надо», громко рассказывали довольно пошлые анекдоты, сопровождаемые взрывами хохота, и время от времени шикали друг на друга, призывая к спокойствию фразой: «тише — там женщины»!
Татьяна прекрасно понимала, каких именно «женщин» имеют в виду сотрудники мужеска пола, даже жест в сторону своего купе представила, улыбнулась, отложила книгу — «Почитаешь тут!», — отдернула занавеску и под перестук колес стала смотреть в темноту.
Снега не было уже в Бресте. За окном висела сплошная облачность с намеком на дождь — ни звезд, ни луны. Мелькающие там и здесь россыпи огоньков городков и деревень, черные поля; быстро бегущие серые сосны и елки; голые, — без листьев и чуть белее — стволы берез, подсвеченные неровным мелькающим светом из соседних вагонов.
Поезд шел с изрядной скоростью.
Низкий гудок локомотива превратился в пронзительный свист и заставил вздрогнуть.
Вагон дернулся. На мгновенье стало темно, Татьяна зажмурилась, — под закрытыми веками летали белые мушки — и через пару секунд все-таки открыла глаза…
За окном в ярком свете луны белели бесконечные, укрытые снегом поля, яркие звезды до горизонта, вдоль полотна — деревья в белых шапках, и ни единого электрического проблеска.
Свист смолк. Снаружи пролетел сноп искр, резко потянуло гарью.
«Что случилось?»… — Татьяна не додумала мысль, как тут же эхом в голове отозвалось «Que se passe-t-il? (что происходит?)… La locomotive s'est cassйe?» — и почему-то возник образ паровоза.
«Паровоз? Какой паровоз?!»
Только тут Татьяна осознала изменения в пейзаже за окном и заметила, что на столике вдруг появилась лампа с розовым абажуром антикварной конструкции. Она протянула руку и щелкнула выключателем… Пластик и синтетика отделки купе сменились бронзой и деревом, пространства до противоположенной стены стало больше и там была еще одна дверь! Татьяна резко встала, успев подумать «ноги затекли» и ударилась коленной чашечкой о стойку крепления столика.