Одним из ключевых элементов плана был небольшой грузовой фургон, подошел бы почти любой. Нашёлся практически идеальный вариант, — 402-й «Пежо», — пикап с фанерным кузовом нужного размера и почти «без пробега по Франции».
— А не жалко? — С сомнением в голосе спросил Олег, обойдя вокруг трогательно, по-стариковски, с «кочки зрения» автовладельца двадцать первого века, элегантного, несмотря на утилитарное назначение, автомобиля.
— Думаешь, этот тарантас кто-то будет спрашивать? — Похоже, это стало уже общим местом: куда ни сунься, что ни задумай — все будет не так, но черт возьми, то, что «так», — еще не изобретено и не выпускается промышленностью. Нет в этом мире пока мобильных телефонов, и радиовзрывателей толковых нет. Не найти — ни за какие деньги — одноразового огнемета или, на худой конец, гранатомета, не говоря уже о противотанковой ракете…
— А на худой конец будем капать скипидар…
— Что? — Не понял реплики Олег.
— Да, ничего, — отмахнулся Виктор. — Так, мысли вслух.
А подумать было над чем. Теперь, когда он придумал «как», это самое «как» предстояло воплотить в Жизнь, а значит, ему предстояло восстановить навык работы со сварочным аппаратом, приобретённый в студенческие времена в стройотряде и с тех пор благополучно забытый. Но не пойдешь же к чужому дяде с таким «стрёмным» заказом. Нет, разумеется, и получилось как всегда: инициатива наказуема. Сам придумал, сам и крутись. Потому как ни Олег ни Степан, ни в нынешней, ни в прошлой своей ипостаси, ничего подобного вообще никогда не делали. Хорошо еще, тот агрегат, с которым Виктор работал в комсомольской юности, почти ничем не отличался от своего прародителя, попавшего к нему в руки сейчас. Конечно, тот был советский, а значит заведомо лучше этого, сделанного корявыми французскими руками, причем, именно французскими, так как даже здесь, во Франции, африканцы и прочие «маугли» уже не этнографическая невидаль, но и не навязчивый атрибут парижских улиц. Что же до аппарата… Запах карбида ни с чем не сравнимым ароматом будил детские воспоминания о первых взрывоопасных опытах и первом серьёзном нагоняе от отца, поймавшего сына за снаряжением очередной «бомбочки». До широкого флотского ремня с тяжёлой латунной пряжкой дело не дошло тогда только потому, что отец чему-то вдруг улыбнулся, но внушение об опасности подобных опытов провел серьезное. Урок запомнился настолько, что уже в армии, получив полноценные навыки минно-взрывной работы, Федорчук всегда вызывал одобрение у офицеров-инструкторов своей основательностью и разумной осторожностью. Кто же знал, что глубоко засевшие, и долгое время считавшиеся излишними, умения пригодятся в совершенно невообразимых обстоятельствах.