Картофельный салат был хорош, приправлен уксусом и красным перцем, а оливковое масло вообще превосходно. Не забывая поглядывать в окно, он посыпал салат еще и черным перцем, и обмакнул кусок белого хлеба в оливковое масло.
13.02.36 11:03
К кафе подъехало такси. Остановилось у тротуара. Борис Саулович напрягся, но все оказалось до обыденного просто. Заминка — пассажир в серой фетровой шляпе расплачивается с таксистом — и Фервак выходит из авто, а «Барре» трогает и медленно отъезжает, удаляясь от входа в кафе и оглядывающегося по сторонам журналиста. Его Вул знал в лицо, так как сам же и нашел по «просьбе» Маршала и пригласил от лица старого друга на эту встречу.
«Ну, что же ты застрял! Не торчи, как…! Входи!»
Но Фервак все стоит, как мишень на стрельбище, крутит башкой в шляпе с широкими полями, пускает из трубки клубы сизого неохотно тающего в прохладном воздухе дыма, а по улице проезжают автомобили. Немного, но достаточно, чтобы сжечь последние нервы у человека, отвечающего за создание периметра. Грузовик с каким-то бочками, коричневая «Бенова», черный «Мерседес-Бенц», «Делаэ»… Но «Делаэ» неожиданно — резкий визг тормозов — как вкопанный останавливается всего в нескольких домах от кафе и из него выходит какой-то неуклюжий паренек в топорщащихся — «Да, что же у него там поддето?!» — брезентовых штанах, куртке из толстого сукна и шерстяной вязаной шапочке, скрывающей волосы и лоб. Почему Вул подумал, что это молодой парень? Почудилось что-то немужское в этом очкарике с брезентовым рюкзаком на плечах и футляром для какой-то большой трубы в руках.
«Не меньше метра…»
Парень помахал рукой шоферу и, перейдя улицу, скрылся с глаз, а «Делаэ» поехал дальше и вскоре свернул в переулок.
Вул вернулся взлядом к месту где стоял Рур, но того на улице уже не было.
13.02.36 11:05
Ольга пересекла улицу и, покачивая футляром — почти шесть кило, между прочим — вошла в подъезд дома, стоящего чуть наискосок от кафе. К сожалению, она не знала и не могла знать, что там за крыша у этого старого пятиэтажного дома, но по первому впечатлению высота и расположение здания гарантировали достаточно хороший обзор на небольшой дальности.
Войдя в фойе, она сразу же направилась к стеклянной выгородке, где при ее появлении ворохнулась тень.
— Madame, — тут же заговорила Ольга, стремительно приближаясь к консьержке, выглянувшей в свое оконце. — Avez‑vous une chambre a louer? A quel prix, s'il vousplaot? Ya‑t‑il de I'eau courante? Et du chauffage central? Oui? C'est chic. Merci bien, madame![159]
Она тараторила без перерыва, стараясь не дать вставить в свой бред хотя бы одно свое слово. Консьержка — немолодая болезненного вида женщина — была совершенно ошеломлена, и единственное, что могла сделать, и делала, — это лупать маленькими своими глазками. А Ольга все говорила и говорила, одновременно делая то, что ей сейчас нужно. Она положила свой тяжелый футляр на деревянную полку под оконцем консьержки, сразу же достала из кармана носовой платок и фляжку, в такой обычно держат коньяк или водку. Отвинтив колпачок, щедро плеснула из фляги на платок и потребовала тоном, не предусматривающим отказа: