* * *
Ну, разумеется, ни в какую Швейцарию она не поехала. Что ей там, в этой Швейцарии делать? Что потеряла она в унылом Цюрихе и похожей на ломбард Женеве? Ровным счетом ничего. Однако, если ты лиса, а Кайзерина Кински никем другим просто и быть не могла, то «взмахнуть пушистым хвостом», заметая следы и отводя взгляды, — и не в труд вовсе, а в удовольствие. Вот и взмахнула — «Аааа… Я уезжаю, Но скоро вернусь!» — а сама прямо из Парижа отправилась в Вену, лишь разослав в Цюрих, Женеву и Стамбул короткие телеграммы самого невинного содержания, да медленно ползущие через континент письма с более подробным изложением тех же обстоятельств. А обстоятельства эти были самые прозаические: миссия полковника Левчева в Берлин — опять деньги на оружие клянчить — да объявление очередного «лота» под названием «лёгкий танк «Skoda» LT vz.35 и другие сопутствующие товары от фирмы производителя…» По некоторым прикидкам секреты фирм производителей — «Шкода» и «Чешска Зброевка» — включавшие техническую документацию на ручные пулеметы CZ vz.26, девятимиллиметровую «Чешску Зброевку» и еще кое-какой металлолом, должны были принести ей никак не меньше двадцати тысяч фунтов стерлингов. А деньги — тем более такие деньги — в нынешних ее обстоятельствах — вещь совсем нелишняя. Ну в самом деле, не у мужа же «на шпильки» выпрашивать? Хотя, если припрет, можно и у мужа…
* * *
Вена встретила Кайзерину солнцем и мокрыми тротуарами. Накануне прошел снегопад, но, разумеется, снег в марте — это даже не смешно. Вот и ей это никакого удовольствия не доставило, но Кейт и задерживаться в Австрии не собиралась. Отправила письмо «товарищу Рощину»[272], про которого знала только то, что он легальный резидент советской внешней разведки, проверила почту — Стамбул, как и предполагалось, откликнулся первым, — пообедала в хорошем ресторане близ главпочтамта — Суп с фриттатен[273], форель, белое вино из южной Штирии и, разумеется, большая порция кайзершмаррен[274] с кофе и малиновым шнапсом — и вернулась на вокзал, чтобы убыть вечерним поездом в Мюнхен. А в поезде не успела выпить на сон грядущий толику коньяка, как уже — «Гляди-ка! «— утро на дворе, баварские Альпы во всем своем великолепии и проплывающие за окном вагона фольварки, деревни, да зеленые сосновые рощи. Одним словом, красота и величие истинно германских земель, хотя если честно, с каких пор австрийцы и баварцы стали немцами, одному Гитлеру известно. Самих их предупредить, судя по всему, забыли…
А она, что она сама забыла в Мюнхене?
«Ради бога! — Отмахнулась Кайзерина от непрошеных мыслей. — Я никому более отчетом не обязана! Захотелось в Мюнхен, значит, так тому и быть!»