— О ком мы говорим? — Гейдрих был невозмутим и целеустремлен.
— О моей кузине баронессе Альбедиль-Николовой.
— Славянка? — Поднял бровь Гейдрих.
— Разумеется. — Кивнул Баст и виновато пожал плечами. — Кайзерина Кински чистокровная славянка.
— Ах, вот как. — Ни удивления, ни раскаяния, одна нудная фактология. — Немка, я полагаю… и вы… Я вас правильно понял?
— Сплю ли я со своей кузиной? — Баст задумался на мгновение, словно не был уверен в ответе. — Да.
— Любопытно. — Гейдрих обозначил «улыбку» неким почти анемичным движением тонких губ и перешел к главному «блюду». — А мне говорили…
«Говорили…»
— … мне рассказывал один в высшей степени достойный молодой человек из боннской организации СС…
— Юношу не Лео Айх зовут? — Басту было любопытно, но не страшно. В конце концов, если начальнику мало адюльтера, пусть будет золотоволосый «Айх».
— Не помню. — Нахмурил лоб Гейдрих. — А что?
— Ну, если это все-таки был Лео Айх, то я действительно хотел с ним переспать. Году, надо полагать, в тридцать третьем… Вас, Рейнхард, ведь это интересует, не правда ли?
— Хотел…
— Просто из спортивного интереса. — С улыбкой объяснил Баст, глядя Гейдриху прямо в глаза. — Было любопытно: а вдруг понравится…
— Понравилось?
— Побоялся.
— Что так?
— Ну должен же и я, господин группенфюрер, чего-нибудь бояться…
— Непременно, господин штурмбанфюрер… Человек, который ничего не боится, подозрителен и опасен…
* * *
Итак, его повысили в звании. Штурмбанфюрер — это уже майор. Совсем не стыдное звание для молодого мужчины, никогда не служившего в армии. А любовница — даже если это адюльтер, попахивающий инцестом — всяко лучше подозрений в гомосексуализме, даже притом, что официально Фюрер заявлял, что «лишь бы человек был хороший». Хорошему партийцу могли простить многое, но все-таки не все.
«Балбес и бабник, — решил Баст. — Так будет лучше всего».
Следующие сорок минут он рассказывал боссу о том, что притащили его «собственные сети» кроме тины и пустых бутылок из-под пива.
— Похоже на зондаж. — Согласился внимательно выслушавший рассказ сотрудника Гейдрих.
— Да, мне тоже так показалось.
Между тем Гейдрих встал из кресла, прошелся по комнате, закурил на ходу, но вернулся к Басту не раньше, чем выкурил сигарету до половины.
— Как думаете, Баст, чего они хотят? — Спросил, останавливаясь перед фон Шаунбургом. — Сидите! — Остановил попытавшегося было встать Баста.
— Полагаю, они хотели бы создать доверительный канал связи.
— Со мной? — Скепсис.
— Скорее, с кем-нибудь вроде вас. — Уточнение.
— Военные? — Все-таки хоть он и чудовище, но умное чудовище. Разбросанные тут и там «сигналы» заметил, учел и интерпретировал единственно возможным способом.