В ящике штурманского стола я отыскала карту, на которой были отмечены последние точные координаты, и судовой журнал. Я сощурилась, с усилием разбирая последние слова, записанные Ричардом: «Проклятый „Реймонд“ теперь снова дует на ЗАПАД. Сто сорок узлов. Все, что нам осталось, – молиться».
– Ну почему же наши молитвы не были услышаны? – простонала я. – Почему? Лучше просто выпрыгнуть за борт и…
– Лучше завершить начатое: составь план, как добраться до суши.
Я пошарила в ящике штурманского стола в поисках ручки и размашисто написала в судовом журнале: «Потрепана ураганом „Реймонд“». И снова залилась слезами.
– Ну все… все, хватит уже, – сказала я себе в конце концов и, дотянувшись до полотенца для рук, небрежно свисавшего с духовки, воткнувшейся в ящик книжного шкафа у меня над головой, насухо вытерла лицо. Вдохнув поглубже, я заставила себя сосредоточиться, насколько это было возможно, и принялась снова и снова изучать курс, каким мы с Ричардом шли с Таити. Но как же трудно было сосредоточиться.
Не могло же меня далеко отнести от места катастрофы, так ведь? Я взглянула на часы: так, посмотрим, здесь мы были два или три дня назад? Два, решила я. Глядя на карту, я взяла прокладочные инструменты и принялась высчитывать. Решила, что Кабо-Сан-Лукас должен быть примерно в тысяче двухстах милях на северо-востоке, а Хило, город на Гавайях, примерно в полутора тысячах миль на северо-западе. Я перепроверила вычисления несколько раз, снова и снова выписывая цифры и градусы. Пожалуй, лучше всего будет двигаться с пассатами и течениями до Гавайев. Это значит примерно триста градусов на компасе.
Зато Кабо ближе к дому.
Без Ричарда у меня нет дома.
– У тебя много домов. Есть дом мамы и дом папы. Есть дом бабушки и дедушки.
– И дом Ричарда?
– Да, твой дом там, где Ричард. А теперь ты отправишься домой через Гавайи, так будет разумнее всего.
– Что значит «там, где Ричард»?
Тишина. Единственным звуком, оставшимся в голове, был ток крови в ушах.
– ЧТО ЗНАЧИТ «ТАМ, ГДЕ РИЧАРД»? – прокричала я.
Голос не отвечал.
– НУ ЛАДНО, В ТАКОМ СЛУЧАЕ ИДИ К ЧЕРТУ, ГОЛОС! – выкрикнула я.
Чтобы досадить голосу, я подошла к раковине, подставила чашку под кран, дождалась, пока кончатся шипящие брызги и чашка наполнится водой. Жадно проглотив воду, я вылизала последние капли.
– Ты уже выпила четыре унции.
– УМОЛКНИ! – выпалила я, но, взглянув на указатель уровня воды, обнаружила, что он замер на отметке «Пусто». Переполненная чувством вины, я опустила чашку. Прихватив с койки спальный мешок, цветастую рубашку Ричарда и его гитару, я потащила все наверх, торопясь покинуть это мрачное подземелье.