Если ветра не было, я закрепляла штурвал и заставляла себя спуститься к штурманскому столу, где делала в судовом журнале записи вроде:
«Паранойя!»
«Успокоилась».
«До сих пор на том же месте, что и вчера».
«Боже, как я скучаю по Ричарду!»
«Когда уже кончится это дьявольское проклятье?»
О дьяволе – Сатане – думать не хотелось. Мне хватало ада, который окружал меня ежедневно. Но воображение услужливо брало это на себя. Я в ужасе озиралась по сторонам и начинала дрожать. Обхватывала себя за плечи, пытаясь унять невольную дрожь. Дьявол был здесь, рядом, приближался, чтобы схватить меня…
– Ты сама устраиваешь себе ад, – возмутился Голос.
– Этого я не устраивала!
– Следи за своими мыслями, ты сама свой ад или рай! Мысли позитивно. Действуй. Заботься о себе.
Мне хотелось заткнуть уши, однако то, что говорил Голос, нравилось мне больше, чем то, что твердило сознание. Я подняла руку, чтобы вытереть пот со лба, и сморщилась от боли, когда соль с руки попала в рану на лбу. Это напомнило мне о важном деле. Я встала и отправилась вниз, промывать и перевязывать раны. Мне не нравилось это занятие, но, когда бинты становились грязными и ходить с ними было уже негигиенично, выбора не оставалось: я жутко боялась, что раны загноятся.
Внизу пол по-прежнему был завален всяким хламом. Пайол в каюте был сорван. Я обнаружила, что легче передвигаться в обход, наступая на днищевой шпангоут и на скулу, чем пытаться определить, на какую часть пайола наступать безопасно, а на какую нет. Рассыпавшаяся фасоль дала ростки, а овсянка превратилась в труху. Время от времени какая-нибудь проржавевшая банка лопалась, начиная вонять, и тогда я вышвыривала ее за борт. В общем, для моих нервов и обоняния было полезнее оставаться наверху.
Наконец неприглядная реальность жизни в свинарнике сделалась слишком очевидна. Я больше не могла выносить грязь и вонь. И Голос подхватил:
– Здесь мерзко.
– Я знаю.
– Надо бы продолжить уборку.
– Не думаю, меня от нее тошнит.
– Тебя будет тошнить меньше, если ты все приберешь.
– Сам прибирай.
– Это твоя работа.
– Я на вахте, так что это не моя работа! – сказала я задиристо.
Постояла минуту, пытаясь понять, кто победит: Голос или я.
В итоге до меня дошло, что в этой ситуации победителя не будет. Я зачерпнула в ведра соленую воду и принялась тереть. Когда сил продолжать больше не было, я решила собрать банки с едой и сложить их горкой на камбузе. В который раз меня вывело из себя битое стекло – не стоило брать на борт столько стеклянной тары.
Занимаясь уборкой, я то и дело перешагивала через сдутую и скатанную оранжевую спасательную лодку, и это раздражало. Хотя она весила целую тонну, я поставила перед собой цель. Я тащила и толкала лодку через всю каюту, потом вышвырнула в кокпит. Как только лодка оказалась наверху, я перекатила ее на корму и прикрутила к лееру у левого борта.