– Прикольно, – пришла я в себя. – А вместо цветов ты принес щенка?
– Я… это… – Закрыв футляр, Женя снова стал вертеть его в руках. – Утром пришел с цветами, смотрю, ты вывела сына на улицу. А он кидается к каждой собаке. Тогда я съездил на рынок и купил щенка, а цветы там забыл…
Всучив мне коробочку, Евгений с вопросом в глазах пристально смотрел на меня.
– Женя… как-то странно… – растерялась я.
Тут к нам подбежал Геночка с щенком.
– А как его зовут? – вклинился он между нами.
– Бобиком, – почему-то решила я.
– Знаешь, – Женя стал вглядываться в Геночку. – Где-то я уже видел твоего сына.
Именно в эту минуту, в это мгновение, когда сейчас, через шесть лет, я снова увидела Женю, стало ясно, кто отец моего Геночки. Ни в коем случае не смуглый и черноволосый Григорий, только Женя. Русо-рыжий и с веснушками. И я, наверное, все годы думала об этом.
С мужем мы развелись сразу после рождения Геночки. Постоянно требующий внимания и орущий по ночам сын неимоверно раздражал Григория, и он сбежал не только из нашей квартиры, но и совсем из города. Отправился в Москву искать легкой жизни и нашел ее в постели сначала одной, затем другой любовницы. Третья его на себе женила, мечтая удержать около себя говорливого красавчика. Я развелась не задумываясь. Иногда от Гриши приходили алименты, но сыном он не интересовался совершенно.
Закрыв коробочку, я положила ее в карман халата и, набравшись духу, сделала сообщение, от которого когда-то самый застенчивый парень в нашей школе должен в эту минуту стать самым счастливым.
– Ты видел Геночку на детских фотографиях. На своих. Это твой сын.
Боже мой, как изменилось лицо Евгения! Но не от счастья, от оторопи. И голос его вибрировал совсем нерадостно.
– То есть у меня есть сын пяти лет, но ни я, ни мои родители этого не знали. – Прокашлявшись, он продолжил: – Ты лишила моего сына родного отца…
И вместо радостного объятья Евгений попятился от меня, сел в серебристую «Ауди» и уехал.
Так я оказалась перед подъездом в цветастом халате, с тряпкой в руке, с ничего не понявшим сыном с рыжим щенком на руках и бархатной коробочкой в кармане.
– А собака? – испугался изменившейся ситуации Геночка. – Мы берем Бобика домой?
Погладив сына по голове и сдерживая подступающие слезы, я молча согласно кивнула.
До вечера я не смогла говорить ни с сыном, ни с папой, ни с мамой, весь день мыла окна на кухне и в своей комнате и пила кофе.
От родителей, узнавших, кто подарил Геночке щенка, я услышала только две фразы. От мамы:
– Я всегда подозревала что-то подобное.
От папы:
– И слава богу, что наш Геночка не будет похож на алкоголика-трутня.