«Наверное, это и называется — быть в мире с собой».
Подумал он и уже собрался уходить, когда взгляд, мельком скользнувший по столу Димаса, по корешкам книг, по рожицам статуэток, остановился на маленьком листке белой бумаге, оставленном на самом видном месте. Записка. Причем, буквально под носом у Рея лежала, а он ее заметил в самый последний момент…
«Интересно, что там?»
Разыгравшееся воображение рисовало страшные тайны, леденящие кровь и царапающие душу острыми когтями истории, завещания и карты сокровищ… Но реальность оказалась куда как проще.
«Можешь брать мои книги», — гласили неровные строчки, написанные от руки, — «Надеюсь, найдешь в них что-нибудь полезное… Рей».
Последнее слово торчало в самом центре, будто Димас хотел дописать еще пару предложений, но передумал и ограничился кратким, почти ничего не значащим сообщением… Хотя, почему не значащим? Юноша так и так собирался спросить разрешение, только дырявая, словно иссеченная пулями мишень в тире, память не позволила это сделать еще вчера…
«И все же», — пришла мысль, когда Рей уже вышел в коридор, — «что еще хотел сказать Дим… и почему не сказал?»
День пролетел незаметно. Как ни странно, новых происшествий не было, занятия не отменялись, а лекция по истории войн прошла на редкость буднично и спокойно. Рея, который откровенно наслаждался умиротворенностью в собственной душе, это только порадовало. Юноша, порядком измотанный переживаниями последних дней, вряд ли выдержал бы в подобном ритме еще какое-то время и передышка пришлась весьма кстати… Как оазис для путешественника, умирающего от жажды в жаркой и безжалостной пустыне.
Рей без особого интереса слушал лекцию, пропуская мимо ушей даты, имена и факты. Сейчас его это не волновало или, по крайней мере, волновало гораздо меньше, чем собственные чувства. Да уж… Этот несносный Димас Рах донельзя взбаламутил тихие воды уютного мирка юноши. Рей старался, по кирпичику строил фундамент свого взгляда на объективную реальность, а потом… Хватило пары дней, пары разговоров, нескольких, в общем-то, вполне рядовых происшествий — и все разлетелось к чертовой матери. Словно его замок — был облачным замком, просто иллюзией, продержавшейся удивительно долго…
Что по этому поводу думал сам курсант Рах, Рею узнать не удалось. Троица бездельников села в стороне от остальных, подозрительно молчала все занятия, даже не пытаясь шутить и подкалывать других учеников. Казалось, они выжидали, но если лица Гестаса и Морта были абсолютно непроницаемы, напоминая восковые маски, то Дим откровенно витал где-то далеко, в небе, среди звезд и ярких комет. Он улыбался и смотрел сквозь лектора, сквозь стену, сквозь здание академии, туда, где исчезала вдали зыбкая линия горизонта.