Серое небо ничего не выражало — он глядит на мир в последний раз, а кажется, будто глаза у него завязаны. Мастерс снова заговорил:
— Я скажу «раз, два, три», — объявил он, — с такими вот промежутками. С последним словом вы можете стрелять, джентльмены. Готовы?
— Да, — раздался голос Симпсона у самого уха Хорнблауэра.
— Да, — произнес Хорнблауэр. Он слышал свой собственный голос как бы со стороны.
— Раз, — сказал Мастерс.
Хорнблауэр почувствовал у ребер дуло и поднял свой пистолет.
В эту секунду он решил не убивать Симпсона и продолжал поднимать пистолет, стараясь направить его Симпсону в плечо. Хватит и легкой раны.
— Два, — сказал Мастерс. — Три. Стреляйте!
Хорнблауэр нажал на спуск. Послышался щелчок, из затвора пистолета поднялось облачко дыма. Порох взорвался и все — пистолет был не заряжен. Он знал, что сейчас умрет. Через долю секунды раздался второй щелчок, и облачко дыма поднялось из пистолета Симпсона на уровне его сердца. Они стояли, оцепенев, не понимая, что произошло.
— Осечка, клянусь Богом! — сказал Данверс. Секунданты столпились вокруг них.
— Дайте мне пистолеты, — сказал Мастерс, вынимая оружие из ослабевших рук. — Заряженный еще может выстрелить.
— Который был заряжен? — спросил Хетер, сгорая от любопытства.
— Вот этого лучше не знать, — ответил Мастерс, быстро перекладывая пистолеты из руки в руку.
— Как насчет второго выстрела? — спросил Данверс.
Мастерс поглядел на него прямо и непреклонно.
— Второго выстрела не будет, — сказал он. — Честь удовлетворена. Оба джентльмена прекрасно выдержали испытание. Никто теперь не осудит мистера Симпсона, если тот выразит сожаление о случившемся, и никто не осудит мистера Хорнблауэра, если он примет это заявление.
Хеплуайт расхохотался.
— Видели бы вы свои лица! — гремел он, хлопая себя по ляжке. — Важные, как коровьи морды!
— Мистер Хеплуайт, — сказал Мастерс, — вы ведете себя недостойно. Джентльмены, экипажи ждут нас, тендер у причала. Я думаю, к завтраку мы все, включая мистера Хеплуайта, будем в лучшей форме.
На этом все могло бы закончиться. Бурное обсуждение необычной дуэли в эскадре со временем стихло, однако имя Хорнблауэра знали теперь все, и не как «мичмана, которого укачало в Спитхеде», но как человека, хладнокровно выбравшего равные шансы. Однако на «Юстиниане» говорили другое.
— Мистер Хорнблауэр просит разрешения поговорить с вами, — сказал первый лейтенант мистер Клэй, рапортуя как-то утром капитану.
— Пришлите его, как уйдете, — сказал Кин и вздохнул.
Через десять минут стук в дверь возвестил о приходе крайне рассерженного молодого человека.