Пока он все это думал, он успел высоко взобраться по вантам. Почувствовав локтем путенс-ванты, он перебрался на них и повис спиной вниз, смертельной хваткой цепляясь за выбленки. Это продолжалось лишь две-три отчаянных секунды, потом он подтянулся и начал последний этап подъема. Вот и марса-рей. Хорнблауэр повис на нем, ища ногами перт. Боже милостивый! Ножного перта не было — его ноги болтались в воздухе, не находя опоры. Хорнблауэр висел в сотне футов над палубой и дергал ногами, словно младенец, которого отец держит на вытянутых руках. Ножного перта нет — возможно, французы убрали его именно на такой случай. Ножного перта нет, значит, до фока рея ему не добраться. И все-таки сезни надо отдать и парус распустить — от этого зависит успех операции. Хорнблауэр несколько раз видел, как отчаянные матросы бегают по рею, подобно канатоходцам. Это — единственный способ добраться до нока.
На мгновение у него перехватило дыхание — слабая плоть воспротивилась мысли о том, чтоб идти по рею над черной бездной. Это — страх, страх, лишающий мужчину мужества, обращающий внутренности его в воду, делающий бумажными ноги. Но деятельный мозг Хорнблауэра продолжал лихорадочно работать. Ему хватило решимости разделаться с бедным Хэйлсом. Ему хватило смелости, когда дело не касалось его самого: он недрогнувшей рукой прибил несчастного эпилептика. Вот, значит, на какую смелость он способен! Простым, вульгарным, физическим мужеством он не обладает. Это трусость, об этом люди шепчутся между собой. Мысль эту он вынести не мог — она была ужасней даже мысли о ночном падении на палубу. Набрав в грудь воздуха, он закинул колено на рей, подтянулся и встал. Под ногами он почувствовал круглое, обтянутое парусиной дерево и шестым чувством понял, что задерживаться здесь нельзя
— За мной, ребята! — закричал он и побежал по рею.
До нока было футов двадцать, и он покрыл их в несколько отчаянных прыжков. Совершенно не чувствуя страха, он присел, ухватился руками за рей и повис на нем всем телом, ощупью ища сезни. Рей подрагивал — значит Олдройд, которому назначено было идти за ним, пробежал следом — ему надо было пройти на шесть футов меньше. Можно не сомневаться, что остальная команда ялика тоже на рее, и что Клу повел свою половину матросов на правый нок. Это было ясно по тому, как быстро упал парус. Брас был сразу за Хорнблауэром. Опьяненный успехом, не думая больше об опасности, он ухватился за брас обеими руками и спрыгнул с рея. Обхватив ногами трос, он заскользил вниз.
Дурак! Неужели он никогда не научиться думать? Неужели он никогда не запомнит, что нельзя ни на секунду терять бдительность? Он заскользил так быстро, что тут же стер тросом ладони. Попытавшись крепче сжать руки, чтоб замедлить скорость, Хорнблауэр испытал такую боль, что вынужден был вновь ослабить хватку и скользить вниз, оставляя на тросе кожу. Ноги его коснулись палубы. Оглянувшись кругом, он моментально забыл про боль.