— Где мы?! — мой голос почти не дрожит, когда я поворачиваюсь к фэйри.
Князь Церы кривится с таким видом, словно я спросила что-то очевидное, известное всем и каждому.
— В чертогах памяти.
Шорох за дверью и стук. Сперва тихий и деликатный, потом все более и более громкий, настойчивый.
— Впусти меня, — просит ломкий мальчишеский голос с той стороны двери. — Пожалуйста!
Он звучит безобидно, почти жалобно. Никак не вяжется с могучими ударами, сотрясающими дверь.
Марций Севрус качает головой.
— Не войдет. Если сама не откроешь.
— Но как мы выйдем отсюда?
Он снова кривится:
— Выведу. Отсюда прямой путь.
— Тогда пойдем?
— Погоди.
Потухший факел в руке князя Церы медленно превращается в окованную серебром трость. Он проходит, рассматривая зеркала, а я не могу избавиться от омерзительного ощущения, что меня раздели и бесцеремонно щупают, как скотину перед торгами.
— Прекратите!
Фэйри поворачивается. Веко у него на лбу чуть приоткрыто, обнажая глянцевую черноту третьего глаза.
— Я обещал вывести тебя, человечка. Но я не обещал не смотреть.
Крики с той стороны усиливаются. Чудовищной силы удары сотрясают не только дверь, но и стену, зеркала чуть покачиваются, створка в дверном проеме выгибается блудницей на ложе. Я подбегаю к князю, дергаю его за рукав:
— Пойдемте же!
Он раздвигает тонкие губы в усмешке:
— Сейчас пойдем, — и снова разглядывает огромное — на полстены — зеркало. — У людей такой короткий срок жизни. Иногда это удобно.
Воздетая трость с размаху обрушивается на сияющую гладь, и она отзывается жалобным звоном, распадаясь на мириады крохотных осколков.
Элвин
Ожидание затянулось почти на полчаса. Я мерил комнату торопливыми шагами. Взгляд перебегал с лежащей на постели Франчески на вольготно развалившегося в кресле у изголовья кровати Марция Севруса. И обратно.
Ну, долго еще?!
— Тебе бы покурить, — жизнерадостно предложил Риэн.
Я образно объяснил, где видел его предложение. А заодно и самого Риэна. Он не обиделся, только философски пожал плечами:
— Злой ты. Если так нервничать, откроется язва, — и снова забулькал.
Этот звук одновременно успокаивал и раздражал. Как и сам Риэн.
— Гриски с тобой. Давай, — не выдержал я.
Все лучше, чем тихо психовать от мысли, что ты не в силах сделать хоть что-то. Беспомощное ожидание сродни пытке.
Я вдохнул вонючего дыма и закашлялся.
— Не так резко, — с видом эксперта протянул братец. — Не жадничай.
Несколько затяжек и впрямь вернули подобие утраченного душевного равновесия.
— Ну вот, другое дело, — Риэн захихикал. — Кстати, я пишу новую книгу. Про спящую красавицу.