Уходили мы через мир людей. Рэндольф твердо решил не показываться лишний раз на Изнанке. Меня это тревожило: денег оставалось совсем немного, а фэйри, кажется, не понимал, что в моем мире нет бесплатных гостевых домиков вдоль всего тракта, чтобы путникам было где обогреться и переночевать. Да и мысль о возможной реакции поселян, если они разглядят получше внешность моего спутника, внушала ужас. Представлялась озверевшая толпа с дубьем и одинокий воин с двумя короткими мечами.
И еще я ни на минуту не переставала думать, как бы уберечь этого упрямого осла от судьбы, в пасть к которой он лез с такой обреченной настойчивостью. Думала, думала, а решение пришло внезапно. Само собой.
Франческа
— Впусти меня, — умоляет тот, за стеной, на разные голоса.
Удар. Еще удар.
— Впусти, Фран! Пожалуйста!
Я сижу на полу у двери. Я всегда появляюсь здесь, возле запретного, запертого. Страшного за тонкой деревянной преградой.
Оно ломится каждую ночь. И чтобы сбежать от него, надо пройти по осколкам.
Встаю. Ступаю, оставляя кровавые следы. Весь пол усеян битым стеклом, а я босая. Босая, в ночнушке — как засыпала.
Помню этот сон. Он повторяется раз за разом. Тягостный, пугающе правдоподобный. Словно и не сон вовсе.
Смести бы мусор на полу, да нечем. Не руками же…
Делаю шаг, стопу сводит от боли. Закусив губу, выдергиваю впившийся осколок. Кровь капает на пол — горячая и липкая, она растворяет кусочек битого зеркала в моих руках, как льдинку.
На секунду меня пронзает острое чувство утраты. Я вдруг понимаю, что все — навсегда. Его не вернуть.
Не хочу избавляться от них! Не такой ценой!
Пустая рама напротив. Несколько кусочков зеркала засели в тяжелом металлическом ободе.
Почти бездумно я поднимаю с пола осколок. И подношу к другому, который торчит острым скалистым пиком, повторяя своим изгибом контуры куска стекла в моих руках…
Подходит.
Смогу ли я собрать заново это зеркало?
Я передумала возвращаться в Рино. Буду чужой там. Племянники? Жена брата?! Того самого Риккардо, к которому я приходила после его ссор с отцом, чтобы ободрить?!
Но куда мне еще бежать из заснеженного северного ада?
Никому не нужна… Изгнанница…
— Останься, Фран, — просит человек, который купил меня у моего отца.
— С чего бы мне это делать? — зло спрашиваю я, терзая стейк ножом.
Я уже знаю, что маг не скажет гадость. Не попытается поставить меня на место в ответ. И вижу, чувствую, пусть он и пытается это скрывать, как он страдает от моей холодности.
Глядя на это, я чувствую особую садистскую радость. Это все равно что отрывать крылышки мухе.